Секретики, это одно из чудес детства. Это и ощущение тайны, и картинная галерея в одном лице.
Наташка, возле клубничной грядки, выкопала неглубокую аккуратную ямочку. Дно выстелила заботливо выглаженным золотцем (фольгой, которую добывают из шоколадок), сверху живописно разложила несколько разноцветных стеклышек (из разбитого калейдоскопа) и цветочков садовой фиалки. Все это накрыла куском стекла и стала любоваться.
Получилось очень здоровски: золотистая фольга поблескивала в лучах заходящего солнца, освещая цветочки и стеклышки в таинственном полумраке ямочки. Наташке очень захотелось позвать друзей, чтобы и они оценили ее произведение искусства. Но…
 — Наташка! Юрка! — донесся до нее голос бабушки.
Девочка присыпала ямку землей, сделала аккуратный холмик, воткнула в него веточку и побежала ужинать.
А уже утром, она привела к заветному месту брата и Иннокентия.
С загадочным видом Наташка расчистила землю и торжественно указала пальчиком:
 — Вот!
Домовой и Юрка склонились над ямкой и несколько секунд разглядывали то, что находилось внутри. Потом Иннокентий хмыкнул и спросил:
 — Что вот?
 — Секретик, — Наташка мило улыбнулась. — Правда красиво?
Юрка смущенно отвел взгляд. А домовой уселся прямо на траву и достал из кармана трубку.
 — Видишь ли, малышка, — Иннокентий выдохнул облако пахнущего яблоками дыма. — Если считать красивым квадрат Малевича, тогда да, твой секретик выше всяческих похвал. Но я очень сдержанно отношусь к авангарду.
 — Что? — Наташка от изумления открыла рот.
 — Нет там ничего, — домовой не мигая смотрел на девочку.
 — Юрка? — та перевела взгляд на брата.
Тот лишь молча кивнул.
Наташка подошла к секретику и заглянула внутрь. Увиденное привело ее в ужас: на дне ямки, под стеклом не было ничего. Абсолютно ничего — исчезли разноцветные стеклышки, цветочки фиалки, исчезла сама фольга. Была лишь зияющая темная дыра ведущая в глубокие недра.
На глазах у девочки появились слезы, губы задрожали — она вот-вот была готова разреветься.
Юрка обнял сестренку.
 — Ничего страшного, — начал утешать он. — Подумаешь, секретик пропал. Новый сделаем.
 — Тебе легко говорить, — голос у Наташки дрожал. — А я… Вчера… Весь вечер…
 — Не реви! — подал голос Иннокентий. — В дело вступает знаменитый сыщик — мистер Кешлок Домс. И его верный помощник, — домовой перевел взгляд на Юрку. — Доктор Юрсон.
На днях, по центральному телевидению показывали художественный фильм «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона». И теперь неугомонный Иннокентий во всем подражал знаменитому сыщику.
Под взглядами изумленных детей, мистер Домс, придал своей мухоморчатой шапочке вид кепи с двумя козырьками, сунул в зубы трубку и достал из кармана лупу вдвое больше его самого. Затем с умным видом, разглядывая землю в увеличительное стекло, обошел бывший секретик, заглянул внутрь, потянул крючковатым носом воздух и важно изрек:
 — Все понятно. Совершено ужасное злодеяние — кража со взломом. И совершил её крот.
 — Скажите пожалуйста, Домс, а откуда вы узнали? — Юрка оправился от изумления.
 — Это элементарно, Юрсон, — прохрипел домовой подражая голосу Василия Ливанова. — Под секретиком дыра. А дыра есть нора. И выкопать её мог только крот.
 — Гениально, Кешлок, — воскликнул Юрка.
Домовой покосился на него ожидая подвоха, но ничего не заметил: в глазах детворы светилось искреннее восхищение.
 — Нам нужно схватить преступника, — Кешлок многозначительно поднял палец. — Все в нору!
Дети с сомнением посмотрели на узкое отверстие в земле.
 — Но мы туда не влезем, уважаемый Домс, — Наташка убрала стекло прикрывающее дыру и попыталась просунуть туда руку.
 — Нет ничего проще, — домовой махнул рукой и произнес. — Типати-тапити-ых!
В тот же миг дети стали уменьшаться в размерах и скоро стали маленькими — ростом с мышонка.
 — Ух ты! — воскликнула Наташка с интересом разглядывая ставшие такими огромными листья клубники.
 — Здоровски! — завопил Юрка, уклоняясь от летящей прямо на него бабочки.
 — Чего встали? За мной! — скомандовал Кешлок Домс, и первый сиганул в нору.
Дети последовали за ним не раздумывая. Они не ушиблись: нора была не очень глубока, а они были маленькими и совсем невесомыми.
От отвесной норы шел широкий коридор. Вопреки опасениям Наташки, он не был темным: повсюду со стен и потолка тоненькими ниточками свисали светящиеся корни. Было на удивление сухо и тепло, легкий сквознячок гулял под сводами коридора.
Группа сыщиков во главе с Кешлоком Домсом, шагающим с лупой наперевес, неспеша продвигалась вперед.
Внезапно Домс остановился и поднял руку.
 — Вот он. Злодей! — великий сыщик указал пальцем в темное ответвление коридора. И заорал что было мочи. — Именем закона! Крот, выходи! Ты арестован!
Эхо несколько раз повторило его слова под высокими сводами.
Из темноты вылез маленький черный зверёк.
 — Не кричите, пожалуйста, — чуть шепелявя сказал он. — Я вас хорошо слышу.
Крот подслеповато щурился и шевелил длинным розовым носиком.
 — Вы наверное пришли за своим вещами? Не беспокойтесь, все в целости и сохранности, — он лапкой с огромными когтями указал в сторону лаза.
 — Ага! Вот и улики! — Кешлок Домс торжествующе потер руки. — Состав преступления налицо: и вещдоки, и подозреваемый сознался.
 — Преступления? — от удивления у крота задергался кончик носа. — Вы наверное ошиблись…
Кешлок не дал ему договорить, он выдохнул тонкую струйку дыма в мордочку зверушки.
 — Вы имеете право хранить молчание, — начал он.
Но в этот момент вперед выступила Наташка
 — Погоди, Кеша, — сказала она. — Давай его выслушаем.
 — Чудесно! — воскликнул домовой. — Но учтите, все сказанное может быть использовано против вас в суде.
 — Кеша, — Наташка укоризненно посмотрела на Иннокентия. — Дай же ему сказать. Ты, что не видишь — он и так напуган.
Девочка повернулась к кроту:
 — Говорите. Мы вас внимательно слушаем.
Домовой пробурчал, что-то себе под нос, однако спорить с Наташкой не стал.
Крот подслеповато посмотрел на девочку, пошевелил носом и благодарно кивнул.
 — Видите-ли, уважаемая Наташка, почтенный Кеша, и, юноша, не имею чести знать, как вас величают.
 — Юрка.
 — И достопочтимый Юрка, — крот по очереди поклонился им. — Произошло досадное недоразумение.
 — Недоразумение!? — воскликнул Иннокентий.
 — Кеша, — Наташка нахмурила бровки.
 — Все. Молчу-молчу, — домовой прижал палец к губам.
Крот немного помолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил:
 — Гуляя вчера ночью по свежему воздуху, я обнаружил удивительную вещь: прямо над моей южной галереей образовалась красивейшая картина. Чудные цветы, разноцветные звезды, и все это в обрамлении золотого сияния, — он причмокнул от удовольствия. — Вначале я подумал, что это Мать-природа сотворила такое чудо. Но присмотревшись, понял — это дело рук человеческих. Я долго, как мог, любовался этим творением. Но очень скоро стало светать, а свет Солнца очень неприятен для меня. И я решил, что не будет большой беды, если перетащу эти сокровища себе в квартирку, и буду наслаждаться их видом в приемлемом для меня мраке.
И крот опять указал лапой-лопатой на Наташкины сокровища.
 — Но увы, — он горестно вздохнул. — У меня не вышло повторить то дивное сочетание цветов и красок, какое сделали вы — уважаемая Наташка. И если я вас огорчил, то покорнейше прошу простить меня.
Крот склонил голову ожидая ответа.
Вокруг на несколько минут воцарилось молчание. Первым его нарушил Иннокентий, он шумно высморкался и произнес:
 — Да-а. Ценитель прекрасного, понимаешь-ли выискался. Что будем делать с этим эстетом? — домовой обратился к притихшим Юрке и Наташке.
 — Простим его, — тихо сказал Юрка. — Он же не со зла.
А Наташка подошла к грустному зверьку, погладила его по бархатистой шерстке и сказала:
 — Я придумала, как вы тоже сможете любоваться моими секретиками не входя наружу.
Крот поднял голову и посмотрел на девочку. Она ласково улыбнулась ему.
С тех пор Наташка стала делать двойные секретики: сначала в ямку укладывала стекло, затем делала узор из камушков, стеклышек и цветочков, укрывала золотцем, поверх которого выкладывала точно такой-же узор, и опять накрывала стеклом.
Сложно?
Да.
Но это все для того, чтобы их новый друг мог наслаждаться прекрасным.