Сражение с пернатыми злодейками длилось три дня.
Как только рассветало, черные птицы с карканьем начинали кружить над огородом, высматривая легкую добычу. Завидев их, наседка — курочка Маня, начинала взволнованно кудахтать, подзывая к себе разбредшихся по загородке цыплят. Те, желтыми пушистыми шариками, спешно бежали на зов матери. Петух, по имени Митрофан, начинал голосисто кукарекать, хлопать крыльями и топорщить перья. Вороны, не обращая никакого внимания на грозный вид Митрофана, спокойно рассаживались на ветках или, обнаглев окончательно, спускались в огород и важно разгуливали по картофельным грядкам. Не забывая при этом внимательно поглядывать в сторону курятника: не выскочит ли какой-нибудь глупый цыпленок из-под присмотра родителей.
Юрка и Наташка в эти дни трудились без устали. Они устанавливали самодельные трещотки из бумаги и прищепок, готовили хитроумные ловушки, а пугало, которое смастерил Юрка из старой куртки и дырявой кастрюли, вообще было выше всяческих похвал. Даже бабушка, каждый раз завидя нарисованную на кастрюле зверскую физиономию, испуганно ойкала и мелко крестилась.
Но воронам все было нипочем. Крылатые хулиганки напрочь игнорировали все попытки Юрки и Наташки от них избавиться: трещотки не страшили птиц абсолютно, в ловушки они умудрялись не попадаться, каким-то ловким способом извлекая из них приманку, а страшное и ужасное пугало использовали, как очень удобный насест. Вороны рассаживались на нем и, сверху вниз, ехидно глядели на детей, насмешливо поблескивая черными бусинками глаз.
От всех этих неудач Юрка приуныл.
А вот Наташка наоборот — воодушевилась. Она стала более деятельной и энергичной, фонтанировала идеями и предложениями. И виной тому было отнюдь не желание прогнать хитрых ворон, а нечто другое. Дело в том, что все это время она ощущала на себе чье-то пристальное внимание, а иногда, краешком глаза замечала красную шапочку, мелькавшую то тут, то там — то в траве, то среди листвы, а то и прямо на крыльце. Наташка, предлагая брату хитроумные ловушки, не теряла надежды, что вместе с воронами в них может попасться и неведомый соглядатай.
Она долго думала, как одним махом изловить всех птиц, а заодно и таинственную «красную шапку». И ведь придумала.
Вечером, не став смотреть «Спокойной ночи малыши», Наташка выпросила у бабушки клубок белых ниток, вооружилась красками и стала что-то мастерить в уголке. Юрка, огорченный неудачами, не обращал на нее внимания. Он сидел, уткнувшись в книжку, и полностью погрузился в чтение.
А наутро Наташка предложила брату свой Грандиозный план.   — Смотри, вот это мы разложим среди грядок, — она протянула Юрке несколько пушистых нитяных помпонов, выкрашенных гуашью в ярко-желтый цвет. — Вороны подумают, что это цыплята и прилетят. А мы как выскочим из сарая! Да как накроем их покрывалом всех сразу!
Юрка внимательно разглядывал Наташкины поделки. Действительно — у нее получилось очень похоже, и издали вполне могло сойти за цыплят, копошащихся в разорах. Глаза его загорелись азартом, он воодушевленно закивал, но тут-же сник. 
 — А где мы покрывало-то возьмем? — уныло спросил Юрка.   — Все легко и просто. Вот, — Наташка указала на вышитую и отороченную кружевом накидку, застилавшую диван.
Юрка воспрянул духом. И дети принялись за исполнение Грандиозного плана. До поры спрятали покрывало в сарае. Отвлекающим маневром разогнали рассевшихся по деревьям ворон и, пока птицы кружили в воздухе, разложили желтые помпоны среди грядок. Затем спрятались в сарай, и через щелочку стали наблюдать за приманкой.
По началу все шло по плану: вороны, покружившись несколько минут, успокоились, расселись на ветках и стали внимательно изучать желтые комочки, лежащие в разорах. Через минуту, сначала одна, две, а потом и все скопом опустились на землю.  
 — Раз. Два. Три. Пошли! — скомандовал Юрка.
И дети, с индейским кличем, растянув за уголки покрывало, выскочили из сарая. Они бросились на сидящих в грядках птиц и накрыли их импровизированной сетью. Вернее, попытались накрыть: в самый неподходящий момент покрывало зацепилось за куст крыжовника, и пока Юрка вырывал ткань из цепких объятий куста, драгоценное время было упущено. Вороны с карканьем разлетелись.
Дети, задрав головы смотрели на кружащихся над ними птиц и горестно вздыхали: весь их Грандиозный план полетел в тартарары.
И вдруг, как будто зная кто инициатор Грандиозного плана, вороны страшно отомстили Наташке: мутно-белая струя пролилась с верху, прямо на голову девочке. Густые и длинные, ниже пояса, распущенные волосы Наташки оказались заляпаны неаппетитной жижей.
Юрка закрыл глаза в ожидании горестного крика сестренки, и она уже открыла рот собираясь завопить во весь голос, да так и застыла в изумлении: сзади раздался тоненький заливистый хохот.
Дети обернулись: на нижней ветке старой разлапистой груши сидел маленький человечек с крючковатым носом. В желтых коротких до колен штанишках, оранжевой жилетке и красной в белую крапинку панамке, он всем своим видом напоминал гриб-мухомор. Человечек хохотал, запрокидывая голову назад и хлопал себя ладонями по толстеньким ляжкам. То и дело он указывал на Наташку пальцем и через смех силился, что-то сказать.
Брат и сестра во все глаза смотрели на хохочущего человечка не в состоянии вымолвить ни слова. Наконец Юрка справился с оцепенением и спросил слегка подрагивающим голосом:  — Вы кто?  — Кто-кто — дед Пихто, — вытирая слезы ладошкой ответил человечек. — Домовой я. Иннокентием меня кличут.
Он приподнял мухоморчатую шапку.
 — Иннокентием? — изумленно переспросила Наташка. 
 — Ну да. Что удивительного? Для друзей можно — Кеша. Хотя, — он посмотрел на нее. — Вряд ли мы подружимся с такими…, с такой…
Иннокентий не договорил и вновь залился веселым смехом.
Дети молча смотрели на него, все еще не в силах поверить в происходящее.
А вороны, сделав еще несколько кругов над бабушкиным домиком, убрались восвояси. И больше их никто не видел. Грандиозный Наташкин план все-таки удался. С тех пор курочка Маня спокойно выгуливала свое многочисленное пищащее потомство, Митрофан, хоть и бросал изредка в небо подозрительные взгляды, кукарекал только по утрам. О великом противостоянии с крылатыми хулиганками ничего более не напоминало, разве что страшное и ужасное пугало, которое прижилось среди картофельных грядок и никуда не собиралось уходить. А зверская физиономия, при помощи двух-трех мазков кисточки, превратилась в лукавую и хитрую рожицу.