Любимая, любимая, любимая
В коротком платье ситцевой поэзии,
Вот жизнь уже подходит к середине,
Как будто босиком встает на рельсы.
И поезд мчит,
Он ближе, ближе, ближе.
Простимся, поцелуемся и сгинем?
Но в нас опять какой-то ангел дышит,
Бесстрастно растворившись в небе синем.
А поезд мчит, гремит, кричит утробно!
Велишь остаться.
И смеешься в солнце.
Любимая, наверное, не дрогну,
И пульс к тебе летящий — не собьется.
Любимая, я слышу жар машины
И скрежет в голове, и голос ветра.
Тяжелые духовные пружины
Сжимаются во мне по сантиметру.
А ты стоишь — цветком на фоне чада,
Велишь, велишь:
Замри, останься, чувствуй
Как посреди немыслимого ада
Рождается великое сочувствие.
Так ты стоишь — легко и величаво,
Почти утратив жизнь, почти ликуя,
И надо бы уйти, все бросить к дьяволу,
И надо бы забыть тебя такую.
Но невозможно вздрогнуть и ослушаться,
И не хватает силы отказаться
От головокружительного ужаса:
Когда мне в грудь — ты опускаешь пальцы.