ЛАГОДНЫ. МЕСТО СИЛЫ.
— Азвем мне всё рассказал, — повторил я и сделал шаг.
— Остановите его! — взвизгнула Лилит.
Шаг. Со всех сторон меня окружило бушующее море огня. Из него глянули жёлтые глаза с узкими зрачками, показался раздвоенный язык и шипящий голос произнес:
— Я тебе сейчас в…
Не дав ему закончить, я легонько хлопнул ладонью по треугольной голове. И в тот же миг пламя погасло. А на земле остался лежать маленький ужик.
— Кыш, — я топнул ногой.
И уж, извиваясь всем телом, исчез под створками Багряных врат.
Шаг. Дорогу мне преградил громадный кот. Он сощурил горящие алым глаза и оскалил клыки, длиной с добрую мужскую ладошку. Я протянул руку и погладил Варгина по шелковистой шёрстке между ушей. Кот, на глазах стал уменьшаться, и скоро у моих ног сидел маленький чёрный котёнок с тоненьким хвостиком и дрожащими лапками.
— Миу, — протяжно пропищал он.
Я нагнулся, взял зверушку в ладони, погладил и сунул за пазуху. Котенок немного повозился, пару раз царапнул меня коготками и замер, чуть слышно мурлыча.
Шаг. Я склонился над лежащей девочкой. Провёл рукой по её волосам, по её лицу. И под моей ладонью исчезали успевшие застыть потеки крови. Анютка глубоко вздохнула, пошевелилась и открыла глаза. Я помог ей подняться. Малышка была в полном порядке, лишь тонкая белая полоса на шее напоминала о страшной ране.
Анютка осмотрелась.
— Мама, — в её голосе послышались слёзы. — Где моя мама?
— Вон там, — я указал ей на затихших Стаса и Ольгу. — Беги к своей маме. Хотя постой.
Я присел перед малышкой на корточки, достал из-за пазухи спящего котёнка и протянул ей.
— Держи. Это твой новый друг. Он будет охранять тебя от всяческих невзгод, — я провёл пальцем по голове котёнка и обратился к нему. — Правда?
Котенок осоловело глянул на меня, широко открыл розовый ротик и издал уже знакомое:
— Миу!
Анютка рассмеялась, взяла котёнка и нежно прижала к себе.
— А как его зовут?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Дай ему имя сама. А теперь беги. К маме.
Шаг. Лилит попыталась впиться ногтями мне в лицо, но невидимая преграда остановила её руку в нескольких сантиметрах от меня.
Шаг. Рыжая раз за разом пыталась меня ударить. Размахивала руками, кричала. Я не обращал на неё внимания. Я шагал к Латырь-камню.
Громадная глыба дрожала, как в лихорадке. Вся её поверхность была покрыта сетью трещин, которые медленно, но неуклонно расширялись. Латырь уже не сиял всеми оттенками синего. Он лишь он слабо светился бирюзовым. Человеческий силуэт в толще камня приобрёл более чёткие очертания — казалось ещё немного, и он выберется наружу.
Шаг. Я подошёл к Латырь-камню и раскинув руки распластался на нём, как бы пытаясь обнять. В тот же миг дрожь прекратилась. Прямо на глазах трещины стали затягиваться. Цвет приобрёл насыщенность. Силуэт в камне исчез. Страшно закричала Лилит.
Я обернулся — Первородная рассыпалась в прах: сначала ноги и туловище, затем руки и последней — голова. Миг и Лилит не стало. Лишь горсть серой пыли у подножия камня. Невесть откуда взявшийся ветерок подхватил её и, закружив, унёс куда-то вверх.
Сзади раздались радостные возгласы — это счастливые родители наперебой обнимали свою дочь.
Я улыбнулся — вот и закончилось, не всё так страшно, как представлял себе Азвем. Пора возвращаться. Марина поди извелась уже вся.
Но стоило только мне оторваться от Латырь-камня, как тот снова начал дрожать, стал покрываться сетью трещин и гаснуть.
— Вот незадача, — буркнул я, и вновь прижался к гладкой тёплой поверхности.
И дрожь прекратилась. Цвет стал насыщеннее и ярче. Трещины на глазах затянулись.
— Ну что ты будешь делать? А? — обратился я к камню.
—  Я сейчас помогу, — раздался позади меня мужской голос.
Повернув голову, я увидел Стаса — он направился ко мне, явно полагая, что тут его бычья сила, как раз и пригодится.
— Уходите! — крикнул я. — Вы мне уже ничем не поможете. Забирайте жену и дочь, и уходите.
Для меня всё стало ясно в тот момент, когда я повторно прикоснулся к Латырь-камню. Мои руки, ноги, живот, голова стали медленно-медленно, миллиметр за миллиметром, погружаться в глубину камня.
«Это такая цена?» — пронеслось у меня в голове.
Я вспомнил Марину, детей и заплакал — слёзы потекли по моим щекам, на губах было солоно, в носу щипало. Но плакал не долго. Внезапно пришло спокойствие.
Что ж, за такую цену, нужно и брать по максимуму.
Я откинул голову назад, взглянул на теряющуюся в необозримой выси синюю громадину и крикнул:
— Живите!
И в этот миг меня с удвоенной силой потянуло внутрь камня. Но я ещё успел увидеть:
… как Марину забирает машина скорой помощи. Она лежит на каталке и стонет, обхватив руками живот. Рядом дядя Сеня и тётя Маша, держат за руки моих сына и дочь
— Не беспокойся, Маришка. За малыми мы приглядим, пока Юра не вернётся…
… как в соседней деревне поднимаются на ноги домовые и лохматый пёс…
… как в Потаённом лесу на обугленных деревьях начинают пробиваться первые ростки, как поднимаются и отряхивают с себя сажу и пепел ожившие Истоты, как на чёрных проплешинах обгоревшей земли появляется зелёная травка…
… как на берегу Смородины, на карачках стоит Горын, изрыгает воду и ругается страшными словами…
… как в Чертогах Рода в зале Совета, верховные боги встают и возносят хвалу некому автору, некому создателю неких сюжетов. Боги угрюмы, а богини не скрывают слёз…
… как в Преддверии Азвем целует очнувшуюся Мару. Она нежно обнимает его за шею и отвечает ему тем же…
… как в Месте Силы, неподалёку от меня, стоят три человека: мужчина, женщина и девочка с котёнком.
— Живите, — шепчу я и плоть Латырь-камня поглощает меня полностью.