Он был послан к нам в юдоль земную,
Как свет небесный в царство тьмы,
Чтоб душу, Божью и живую,
Узрели в плоти бренной мы.
В Нём Бог явил Своё дыханье,
Свою незримую печать,
Чтоб смертных тщетные скитанья
К истоку вечному воззвать.
Он шёл среди людских страданий,
Как дух, облекшийся во плоть,
Чтоб тайну высших мирозданий
Постиг смятенный наш оплот.
Но мы, гонясь за тенью счастья,
За блеском призрачных монет,
Не видим в суетном пристрастье,
Что смерть всем нам отмерит лет.
А Он пришёл нам возвестить,
Что мы не прах, не персть* могилы,
Что в нас огонь святой горит —
Нетленной, несказанной силы.
Что царство горнее внутри,
Что мы — сосуды Божьей славы,
Что наша жизнь — лишь часть зари
Той, что вечно величава.
О, если б мы могли прозреть
Сквозь пелену земного мрака,
Увидеть то, что смерть — не смерть,
А лишь смертельная со смертью драка.
Бессмертной сущности, что в нас
Таится, словно перл в пучине,
Мы б не страшились смертный час,
Не увядали б, как в трясине.
Спаситель путь нам указал —
От суеты к преображенью,
Он в каждом искру отыскал
И Бога в человеке отраженье.
«Персть» — это архаичное, церковнославянское слово, которое означает «прах», «земля», «пыль». В религиозных и поэтических текстах оно часто используется в контексте смертности человека, отсылая к библейскому «прах ты и в прах возвратишься».