Барахтаются листья, как бельё
На бельевой [берёзовой!] верёвке;
Зачем ты, осень, сбросила пальто?
К чему, скажи, такие рокировки?
Неужто, ты так запросто отдашь,
Припудренную инеем медянку?
И птиц на ветках перьевой плюмаж,
Украсивших собой автостоянку?
Ты — спутница таинственной души
У русского на уровне ген-кода.
Так в Болдино рождаются стихи,
А там, прости, нет выхода и входа;
И смерти нет на донышке чернил,
И снег ещё не выпустил обойму
Всё обелив, упав плашмя без сил,
Всю ночь кружа по улицам запойно.
Ещё желтит чертою горизонт
И щурится от солнечного света,
И жизнь срывает болдинский джекпот
На имени бессмертного поэта.
Молитвенник над русскою землёй —
Небесный свод просыплет серебра,
Семью цветами выгнется дугой
И слижет лист с большого пустыря,
Бинтуя лапы острые лесам,
По-волчьи воя в ледяной тоске,
Надует спины снежным парусам
И оборвётся где-нибудь в строке.
Всё будет так, но где-то в полшага,
Предугадав забвение земли,
Вдруг русская осенняя душа
Жалейкою расплачется вдали.