Последний день сентября выдался дождливым и, хотя к вечеру дождь закончился, но продолжал дул холодный, сильный ветер, гонявший чёрные сплошные облака по небу. Санька шёл с работы. Он задержался в мастерской ремонтируя машину шефа. Уклоняясь от порывов ветра, он прижимался к домам. Было темно, фонари не горели и только где-то впереди маячили два луча с прожекторов возле стройки. Вдруг в свисте ветра ему послышался крик, он остановился, прислушался, но кроме воя ветра в кронах деревьев ничего не услышал. Подумал, показалось. Натянув капюшон поглубже, он продолжил путь борясь с порывами ветра и тут увидел в свете фонарей фигуру. Кто-то выбежал с территории стройки и оглянувшись по сторонам, рванул вперёд, пересёк дорогу и побежал к реке. Санька удивился, он заметил в руках у бегущего то ли палку, то ли арматуру. Подумал — кто ж ворует так, по одной арматурине? — и ухмыльнулся. Вдруг он вспомнил, что на этой стройке всё лето жил бомж дед Митрич. Его наняли сторожем. Он иногда наведывался к ним и помогал в ремонте машин. Толковый дед. Тут вспомнились и разговоры про зверские убийства бомжей по всему городу. Их находили в разных районах и разных местах, в подвалах, на берегу реки, возле теплотрасс и коллекторов. Почерк убийцы был один, все убитые были мужчинами и у всех были разбиты головы до кровавого месива то ли трубой, то ли каким-то другим тяжёлым железным предметом.
На стройку Саньке не хотелось заходить, он боялся покойников, и тогда он решил проследить за человеком. Незаметно прошмыгнув на другую сторону улицы, держась ближе к забору, он побежал следом. Притаившись за углом, увидел, что человек спустился к реке, в кусты и через несколько минут вышел уже без предмета в руках. Свернув на другую тропинку человек шёл спокойно, затолкав руки в карманы. Санька пытался разглядеть и запомнить его приметы, но тот, как будто чувствуя слежку, тоже держался подальше от фонарей. Из-за поворота выехала машина и ослепила его. Санька, спрятавшись за дерево увидел, что человек махнув рукой остановил машину и сел в неё. Притаившись Санька подождал пока она проедет мимо и запомнил номера. Подождал ещё немного, проводил взглядом машину и пошёл на то место, где человек что-то спрятал. Спустился с небольшого обрыва, огляделся, убедился, что никого нет и включил на телефоне фонарик. По свежим следам, оставленным тем человеком на траве, он сразу увидел это место, широкая труба бывшего теплопровода. Он заглянул в неё. Затхлый воздух с каким-то привкусом дохнул на него из трубы, и в глаза сразу бросилось не сама арматурина, а пятна на ней, глянцево-красные в каких-то белых прожилках. Сдерживая накатившуюся рвоту, он отбежал и вдыхая свежий воздух стал набирать номер полиции.
Через полчаса прибывший наряд уже прошерстил всю местность. На стройке нашли Митрича с раздробленной в крошево головой. Собака по следам прошла до того места, где человек сел в машину, и полицейские хоть и смотрели вначале на Саньку подозрительно, стали ему больше доверять. Описывая человека, он вдруг заколебался, парень это был или девушка? Одет как парень, но худенький, невысокий и размер ноги, как сказали полицейские не больше тридцать седьмого. Пробили номера машины, нашли владельца, но тот тоже ничего толком сказать не мог:
- Одеваются все одинаково, пойди пойми, где девка, где хлопец. И голос был непонятный.
- А когда с вами расплачивался не видели на ногтях лак или на руке кольцо? — допытывались полицейские.
- Да не, в перчатках был. А высадил я его на Лесной, на остановке.
Проверили деньги, которыми тот расплатился с водителем, но там было столько отпечатков, что непонятно, держал ли их убийца голыми руками. Исследуя арматурину, судмедэксперт нашёл на ней кровь и мозговое вещество нескольких людей. Решили, раз он любит убивать этим предметом, то наверняка вернётся за ним, значит надо устроить засаду. Но прошёл ещё месяц. Убийца орудовал в других районах, убивая по одному бомжу в неделю, а сюда, за этим орудием убийства пока не возвращался, используя в своих злодеяниях похожие предметы. Казалось, он торопится или хочет освободить город от ненужных по его мнению людей.
Проводя рейд по берегу реки, полицейские заметили впереди себя быстро идущего парня. Он шёл немного сгорбившись, казался маленьким, слабым и хилым, и они потеряли к нему интерес. Но тут сопровождавшая их собака, ворча уткнулась носом в землю и повлекла за собой. Кинолог, зная свою собаку понял, что овчарка рванула не просто так, она запомнила тот след убийцы. Этот пёс славился злопамятностью. Он тогда взял след, пахнущий солёной кровью, и он шёл по следу, но ему не удалось схватить преступника, и он запомнил этот противный для него запах, затаил в себе злобу и сейчас рванул по нему радостно и азартно, чтобы наконец поймать свою добычу.
Человек услышал за собой топот, оглянулся и бросился бежать. Выбежал на дорогу и почти кидаясь под машины, стал тормозил их. Одна машина остановилась и человек только открыл дверь, как сзади на него, накрывая всем своим мощным телом навалилась собака и схватив за капюшон, вдавила его в сиденье. Подоспевшие полицейские, сняли собаку, скрутили преступника и срывая капюшон с головы обомлели. Перед ними была молоденькая девушка.
Она сидела на стуле, маленькая, чуть смуглое лицо, большие карие глаза и короткие вьющиеся волосы. Следователь не торопил её с ответами, расспрашивал о семье, о работе. Но она неожиданно сама начала рассказывать:
- Мне было двенадцать лет. Мы шли с подружками из школы. У меня развязался шнурок, и я отстала. Завязала и только пошла, как ко мне подскочил толстый, вонючий, грязный бомж и поцеловал меня, — её голос стал глухим от ненависти и отвращения. — Его спугнули, кто-то закричал, и он отпустил меня, пошёл, улыбался и махал людям рукой. А мне после этого в школе житья не стало. Подружки смеялись. Принюхивались и говорили, что от меня помойкой пахнет. Дальше больше. Стали обзывать бомжовской подстилкой. Со мной перестали дружить, смеялись и тыкали пальцем, — она сглотнула тягучую слюну, взяла чуть дрожавшей рукой предложенный стакан с водой и сделала глоток. — Родители поменяли квартиру на другой район, пошла я в новую школу. Но и там узнали, — она вдруг скрипнула зубами, от чего её лицо от ненависти перекосилось и чуть побледнело. — Эта старая сука всё сняла тогда на телефон. Ехала мимо на машине, увидела, как тот полез ко мне и давай снимать и этого козла и меня. Ещё спрашивала приторным голоском «Девочка, он тебя поцеловал?» А я, дура, растерялась и кивала головой. Эта сука всё в интернет слила, писала «ах, надо наших детей от подонков защищать," а меня кто от этого защитил? — она вскрикнула: — Никто! — и тут же злорадство проступило на её лице. — Я ей объяснила, как надо правильно защищать. Рожу ей всю расколотила, — и она улыбнулась.
Полицейские переглянулись, они вспомнили, что с полгода назад на берегу нашли женщину возле машины, с раскроенным черепом, разбитым в месиво лицом и рядом лежал её разбитый телефон. Но тогда они не стали связывать эти убийства в одно дело. Решили, кто-то косит под бомжовского маньяка.
- Мы переехали в другой город, — девушка продолжила рассказывать. — Родители как могли меня отвлекали, водили на разные кружки и секции. Но мне каждую ночь снился этот ублюдок, мерзкий, его большой нос с торчащими из него волосами, его смех, — от ярости и отвращения она побелела, руки сжались в кулаки. — Я вернулась. Устроилась к волонтёрам, типа помогать этим бездомным. Узнала, где они обитают. Они меня стали узнавать. Я к ним приходила, они не боялись меня, — она глубоко вздохнула, опустила голову, глаза блеснули нездоровым блеском, она обвела взглядом все углы и сказала. — А того урода я не нашла, сдох наверно.