Наш Парижопск — не город, а малина,
Один облом — повсюду мусорня.
Не в падлу кипишнуть: «А ну, пошли на!!!»,
Да сволокут на кичу (вот же блин, а!),
До памарок отбуцкают меня.
Что понту в кураже, когда по роже
Размажут весь кураж? Калган — дороже.
А то пришьют нахалку, и аля —
Улю! Хоть зашибись — а все же
Зависнешь в петле, как в ноздре сопля.

Пускай жужжит баклан: «Гляди на нас, мол, —
Такая крутизна, что будь здоров!»
Я, братаны, не стал бы даже на спор
Искать на нос понос, на жопу насморк —
Я не люблю дешевых зехеров.
Но если легаши тебя накрыли
И у тебя написано на рыле,
Что ты щипнул не одного шмеля —
Гаси их, псов, и отрывайся! Или
Зависнешь в петле, как в ноздре сопля.

А ежели вам ласты повязали —
Косите под голимого лоха!
Гоните им, что вы не при базаре,
Что вовсе не винта вы нарезали,
А дергали подальше от греха.
А тех, кто трет бузу со следаками,
Я называю просто мудаками —
Для мусоров мы все равно что тля:
Потуже сдавит узел на аркане —
Зависнешь в петле, как в ноздре сопля.

Пусть шпанский принц блатнее короля,
С ним ты тряхнешь любого куркуля,
Но если вломит кто-то опосля —
Тогда, народ парижский веселя,
Зависнешь в петле, как в ноздре сопля.