Скучно — о низком, обычном, без подвигов, крыл и героик…
Равно — о вечном ты пишешь, скрывая зевки…
Вспомни Давыдова: сколько сражений, гусарских попоек —
Всё остальное — с фортуной игра в поддавки.
Где б отыскать золотую, заветную ту середину,
Чтобы все было на грани, а прочее — вздор!
Чтобы шептали при встрече (иные — завистливо в спину):
Это тот самый, картежник, поэт и бретёр!
Пьёт по-гусарски, и плюс ко всему — он изрядный повеса!
Но, господа, не отнимешь — талантлив, как Бог!
… Пусть половину любую придумают люди и пресса…
Что до таланта — то это, согласен, порок!
Даже не просто, добавлю — порок, но родитель гордыни,
Ибо летает, зараза, всем прочим в укор:
Вот я, великий в музыке, скульптуре, строфе и картине!
Что же мы плачем иль прячем завистливый взор?
Труд не берется в расчет, ибо видят жрецы от искусства
Вход в Лабиринт, что похож на небесный чертог,
Где человек добровольно ложится на ложе Прокруста,
Чтобы увидеть картину, строку иль мазок.
Впрочем, все это — детали, в которых скрывается дьявол:
Душу порвешь на куски, все решат: за стакан!
Есть искушенье — творить вне земных, узаконенных правил…
Время бесстрастно покажет — а был ли талант?
Низкие истины — ближе, приятней, летать не умеют.
А высоко залетевшим — и падать больней!
Скучно у вас, господа! Не податься ль и впрямь в чародеи,
В цирке из рваной ушанки таскать голубей.
… Вечные споры о соре, которым питаются строки:
Совесть, талант и обыденность рубки голов…
Зависть, подножки и всё остальное — издержки эпохи
В нынешнем, прошлом и будущем… Битвы богов!
Битвы богов, кровь и перья… пардон, снизойдём до титанов!
Смертным, увы, не понять, ибо сер кругозор:
Книг и стихов не читают, дворовых плодят хулиганов,
Средняя школа, пять классов, один коридор.
Жаль, я не Бог, не титан, а простой небожитель всего лишь
Каменных улиц и прозы обычных квартир!
Просто — перо и бумага мне дарят свободу и волю
С помощью слов в запредельный заглядывать мир.
Просто, талант — либо есть, либо нет, чтоб ни думали люди,
Боги, титаны, вершители книжных стихий…
Слава Всевышнему, что за столом — никому не подсуден,
Ибо судьбой расплатился сполна за стихи.