Однажды в своей ленте увидел фотку.
Заокеанские друзья что-то отмечают, застолье.
И что же я наблюдаю на белой скатерти?
Оливье, холодец, селедку под шубой.
Они живут в этой Америке уже лет тридцать, у всех гражданство и бизнес там, у них дети плохо русский говорить.
Они фактически американцы с широкими смайлами. Но как только надо выпить и закусить, нет, без оливье никак.
Организм, измученный здоровой едой, требует холодец. А сверху горчицей, и не какой-то пижонской, дижонской — нет, той самой, в ностальгической баночке из русского магазина.

И это повсеместная «беда» тех, кто родом отсюда. Живи хоть в Сиднее, хоть в Тель-Авиве, хоть в Буэнос-Айресе, будь загорелым серфером или увлекайся сальсой; люби суши, паэлью или хумус — но будет вечер, в час назначенный душа потребует свое.

Эти далеких русских — миллионы. Они могут не интересоваться особо новостями с родины, а некоторые — так вообще ее сильно не любят, ругают и матерят. Радуются, что свалили. Они патриоты других берегов. И вроде им хорошо. Но что-то нехорошо. Не хватает «витаминов отчизны». Этих густых и ядреных.

Русский человек — он пластичен, он адаптируется к любым предлагаемым обстоятельствам, не зря же мы родина Станиславского.
В Америке мы становимся американцами, в Швеции становимся шведами, и даже в Израиле — знаю примеры! — евреями.

Только с едой ничего не можем поделать.
Штирлиц должен запечь картошечку в немецком камине. Даже если гестапо вдруг явится, он будет отстреливаться и запекать.

Как-то подруга, совершенно русская, счастливо проживающая во Флоренции, упросила меня привезти ей квашеной — не побоюсь этого слова — капусты. С ума сходит без нее. А у нее там не продают. Пыталась квасить местную: уверяет — не квасится. Всё у нее там есть для блаженства: «Весна» Ботичелли, купол Санта Мария дель Фьоре, сады Боболи. Но квашеной нашей капусты нет.

И я купил в «Перекрестке» ведерко капусты. Сунул в ручную кладь: ценность же.

В Шереметьево на досмотре меня недоуменно спрашивают:
«А это у вас там что?». Это? — говорю. А это у меня там капуста. Везу в Италию, ага. Засмеялись, больше ни о чем не спрашивали. Всё и так со мной ясно.

Если посмотреть, что будет на русских столах в Новый год по всему миру — везде сплошной оливье.
Да, русских объединяет одно.
Не победы, не Каренина, и не Чебурашка.
И даже не русский язык. Нет!
Нас всех объединяет только еда.
Вот эта селедка, капуста и холодец.
Мы сами — глобальный такой оливье.
Мы разные, мы чужие друг другу, мы в диаспору склеиваемся неохотно.
Но бывают мгновенья, когда все мы — этот густой, тяжелый салат. Мы родные, мы вместе, мы навсегда. Как горошек, колбаска и майонез.
И вся планета — наш тазик.