Это был то ли бред, то ли мартовский плен
Материнского сердца на взводе.
Но увидела я, как [ребёнок совсем]
Ко мне ангел уставший подходит.
На седой голове затухающий нимб,
И дымится измятое платье.
Он присел и сказал: может поговорим?
Что-то многое мне непонятно.
Не в ответе, конечно, за всё это ты.
Но не спишь, так могла б и ответить.
Вот скажи, говорят, что мы — жизни цветы.
Нет, не ангелы. В смысле, мы — дети.
А выходит, сорняк, раз пропал ни за грош?..
Раз стою фотографией к стенке.