ВЁСНЫ АБРАМА
Я вырос в приличной еврейской семье
Смышлёным, не в меру отчаянным,
И раз оказался в суде на скамье —
Попутал карманы случайно.
Любой может спутать чужой со своим
Карманом — рассеянных много,
И ждал меня «Крым и, как водится, рым» —
В ухабах и ямах дорога.
Советская власть к нам зашла на денёк —
Осталась на долгие годы,
И я от неё — шебутной паренёк
Дал сразу, не думая, ходу.
Притоны, малины, ростовский «Шанхай» —
Душа от скитаний устала.
Поверьте, ни разу не брал я на чай,
А брал, что душа пожелала.
Мне в пятки дышали волчары-менты,
Не зная манер и приличий,
И как-то фортуна влепила под дых —
Я вновь оказался на киче.
И тут объявил о войне Левитан,
Сказал: «Никогда на колени
Не станем» — страна погрузилась в туман
Разгромов, потерь, отступлений.
Сказал мне однажды седой уркаган,
Что слыл уважаемым зеком:
«Послушай, Абрам, ты нормальный жиган,
Остаться есть шанс человеком.
Вертайся до мамки и папки, авось
Они не погибли под немцем,
А после вражине калёный вбей гвоздь
По шляпку в евойное сердце».
И я в тот же день попросился в штрафбат,
Не ведая липкого страху,
И был мне сам чёрт, однозначно, не брат,
Когда в полный рост шёл в атаку.
Я бил «фрицев» в Курске, на Припяти бил —
Давали поганые тягу,
И кровью вину пред страной искупил,
Медаль получив «За отвагу».
И как-то штрафбат долгожданной весной
Ворвался в родное местечко.
Я дом увидал свой, разбитый, пустой,
Присел на родное крылечко,
И сердце в груди разрывалось моей,
И страшные мысли метались.
Арон подошёл — престарелый еврей,
Сказал, что в живых не осталось
Не то, что людей — ни собак, ни котов
Под синим украинским небом —
Сам спасся в одном из пожухлых снопов
Бесхозного сгнившего хлеба,
Что мать и отца, веселясь, убивал
Петруха — мой школьный товарищ —
Я слушал рассказ, и в груди бушевал
Огонь жгущих душу пожарищ.
Победа пришла долгожданной весной —
Отметил её под Берлином,
Но ждал меня в жизни ещё один бой —
Я знал, что он будет недлинным,
И встретил убийцу, когда отмотал
Свой срок он в краях отдалённых.
О, как я о встрече с Петрухой мечтал! —
Никто, даже в мире влюблённых,
Не мог бы сравниться на свете со мной —
Мечта и вела, и спасала:
Я кончил его долгожданной весной
Трофейным немецким кинжалом.
Я стар, но крепка и умела рука,
Успешны и счастливы дети.
Дорога Абрама была нелегка,
И в спину холодный дул ветер,
Но был со мной Б-г. Кто еврей без него?
Изгой без понятий и правил.
Меня он сберёг, понял я, для того,
Чтоб дать мне увидеть Израиль.
Молюсь, как и все, я у Плача стены.
Пред взором светла панорама.
О, радостный час долгожданной весны
Зека и солдата Абрама!