Если тонет… это еще не значит… что оно хорошее… может быть его просто очень много…

Бренчат уже стаканы, кружки,
Блестят кошачие усы…
Неравнодушные веснушки
Спешат усесться на носы…

Зима, ну что же ты, проснись,
Мороз тебя уже заждался…
И детям нашим улыбнись,
Ведь на земле конь не валялся…

Мне даже не надо смотреть на небо, чтобы увидеть ТЕБЯ…

В полёт бескрылый добрых слов очарование зовёт,
Оно так щедро наполняет сердце радостью
И будто окрыляет, сил волшебных придаёт,
Чтоб в небеса душой от восхищения подняться,
В воображаемом полёте наслаждаться высотой.

Так слово доброе способно в мыслях унести
В те дали, где доступно безмятежное парение,
Где негативное осталось без внимания и позади.
Недобрых слов жестокость приведёт к падению,
А холод равнодушных не зовёт в полёт, лишь приземлит,

В природе снова банный день,
В вишневой пене утопают лужи…
Ночной вуалью опустилась тень,
Вкушая свежий соловьиный ужин…

Струны рук не касаясь,
Вспоминают меня…
И звучат извиняясь,
Что их глажу не я…

Вагонное кино…
Что нового там в окнах? …
Природа ждущая тепла,
И вдалеке на поднебесных соснах,
Сидят два облачных крыла…
Мелькают где-то судьбы, лица,
Немножко грустная река…
И времени незримая граница,
Куда пробиться сможет лишь строка…

На луне опять… идиллия…
Смотрит… солнце в зеркало…
С улыбкой… перед сном.
С морями ясности, спокойствия…
И… изобилия…
Встречаем взгляд её…
Входящий… в каждый дом…

Я до сих пор учу уроки.
Прилежности, усидчивости не хватает.
А жизнь учитель очень строгий…
С натяжкой тройки получаю,
А иногда и двойки…

Набор ошибок схожих (грабли в просторечии),
Что маскируются умело под невольные.
Мы совершаем, будто от себя в секрете
Но как же угораздило? Не помогает опыт…
И всякий раз испытываем удивление.

Страсть двоих-гребец неплохой,
Но, увы, хватит сил ненадолго
И совсем никакой рулевой,
Пригодился бы разум как компас,
Да моторчик-любовь.

До желанной пристани доплывёт
Эта троица, встретившись в лодке,
Даже если поднимется шторм
И накроет огромной волною,
Им поможет Господь.

И снова и в который раз о птицах,
О тех, что и в руках и в небесах.
Возможно и отпущенная вдруг синица
Враз для кого-то превратится в журавля,
А пойманный журавль-в синицу…

У струн души настройка на лады особая.
Чтоб музыка в душе звучала лишь мажорная,
Не ошибись и выбирай умелого настройщика,
Не торопясь, и будь предельно осторожной.
Так избежит душа минор в своих мелодиях.

Как далеки паяльник и смычок
В своём земном предназначении.
И только этот жёлтенький кусок
Сближает их лишь на мгновение.

По шкале коромысла твоя гирька бежит,
И колеблется с нею твоя съестная жизнь.
Не найдёшь середины, если будешь всегда,
То съедать бастионы, то смывать города.

Всего две буквы,
В них есть, Ты И мир, который
В жемчуге скрывался…
Всего две буквы,
Первая, конечно, Ты…
Ну, а вторая Он,
Чтобы никто не догадался…)

У той, что улыбается во сне
И обнимает счастье, как игрушку,
Есть маленький родной секрет…
Всего шесть букв, лежащих под подушкой…)

Есть два способа научиться жизни: либо ты суёшь руку в огонь и обжигаешься, либо ты наблюдаешь как обжигаются другие и к огню не подходишь.

И так, увы, порой бывает,
Что на закате угасающего лета
Не всё сбылось, что загадала
И сердце грусть невольно одолела.
Ты, лето, не сдержало обещаний.

Да, понимаю, что ещё не вечер…
Но по природе все мечты неугомонные!
Ведь осень как приемница у лета,
Так вовремя подброшена соломинка
От интуиции, а я ей верю.

Ну вот, ещё один герой
Влачит чужую ношу.
Конечно с умной головой,
Хомут венком наброшен.