Солнце… красный оберег. На грудине неба. Нынче летом выпал снег. Воздух… вместо хлеба. Шар не крутится давно. Спят слоны на вахте. В уксус сладкое вино Превратится в марте. Резких линий больше нет. Гладкие ладони. Берега у полных рек. Пустошь… вместо крови. Сбит коленями мотив. Старых грустных песен. Вздох пропущенных молитв… Крик неинтересен.

Факир был пьян. Душевно обнажён.
В угаре всё искал источник света.
В дожде. Который мирно шёл.
Дорогой от зимы. Возможно к лету.

Факир был пьян. И безупречно трезв.
Наизготовку пули, иглы, вилы.
Под маской палача из тысяч пьес.
Играл себя. На сцене пред другими.

Факир был пьян. Но сущность такова. Что капля в море все ж волнует воду.
Уж скоро ночь. Запоминай слова: Любовь навек кончается свободой…

Сделай скорее ярче.
В руки — цветные перья.
Вишня цветов не спрячет.
В диком меду апреля.
Сделай скорее чище.
В дождь родниковых капель.
Искрой благого Кришны
Вбейся в чужую память.
Сделай скорее лучше.
Боги даруют краски.
Вёсны без тихой грусти.
В лицах истёрты маски.
Сделай скорее проще.
К бесу на сердце грузы.
… показать весь текст …

Пока я рядом — ты будешь жить.
Под солнцем тише ломает буря.
Но сердце больше не закровит. Оставшись в пасти за грязным стулом.

Пока я помню — струна жива.
Вблизи красива любая песня.
А громче звука лишь тишина.
И страшен ящик в привычном месте.

Пока рисую тебе слова —
Привычный миру — сильнее стали.
Но ты, конечно, во всем права…
Святая правда жива едва ли…
… показать весь текст …

Самые глубокие раны сшиты самыми чёрными нитками. Чтобы никто… и никогда… не догадался.

А я в ответе. За раны эти.
За темь нехоженных дорог.
И птицам больно. В квадратной клети.
Их не такими придумал Бог.

Сустав развернут и близок локоть.
Но зубы щелкнут всегда в пыли.
Под снегом талым давно промокли.
Мы не не достали. И не смогли.

Душа врастяжку как хлипкий парус.
Чуть больше ветра — и крен на бок.
Как мало веры для нас осталось.
Нас не такими придумал Бог…

Разъели буквы в пустые строки палитру брошенных стихов.

Да не буди же волну, что способна возродиться от твоего тихого шепота…

А в кружке пусто. Ну как в пустыне.
Застыл белёсым солёный берег
Из губ вишневых. Что спят. Впервые
Неощутимы. И зоркий пеленг
Заснет дворнягой, поджавши лапы.
Никто не знает, кто ценен всуе.
А тонкость троса под слоем сальто
Заменит порох в дрожащей пуле.

Молчание губ не от нехватки мыслей. А от отсутствия искреннего слушателя.

Отчаянно скучают друг по другу два берега одной большой реки.

Три дня дождя мои омыли окна. И солнца луч прорезался в закат. Как силуэт подраненного волка Вползя… И нет пути назад. Три дня дождя. И белой следом вьюгой. Шершавыми ладонями кружит. Холоднощёкая замерзшая подруга. И снова ночь мой сон забередит. А в грёзах тех полночные мотивы. И чёрный омут столь любимых глаз. Ты даже спишь… Отчаянно красиво. И даже в самый утренний намаз. Будь мусульманин, иудей с пейсами. Да даже дервишем в седеющей золе, Я все равно пойду за теми голосами, Что прямиком ведут к одной тебе… Ненужные дороги… Нету смысла. В тропинках, не пропитанных тобой. И только солнце… гибким коромыслом. Одно на всех… Над горьковской Окой.

Замерзший маятник судьбы уже не движет.

На век просрочены слова у нас на крыше.

Полночный свет далёких звёзд протащит знамя.

Как тонко было, невсерьёз над облаками.

Туманный, ломкий и смешной. Заблудший в чувства.

И сердце просится домой, Все ж выбрав русло.

Заросшей сохнущей реки. В туманность утром.
… показать весь текст …

Разорвать на лоскутья важное. Непокорное, чуть соленое.
И без крыльев вдруг с трёхэтажного.
В белоснежное. В почти море я.

Разорвать. На полоски синие.
Все печали, тревоги, горести.
И на каждую с моим именем
По немногу, по капле, совести.

Разорвать. И по цвету алому.
Что в палитре на дне — чуть брезжится,
Пробежишься глазами усталыми…
Непокорная. Моя женщина.

Немного лирики под перестук дождя. Через стеклянный замок перламутра. Лишь две минуты ровно подождя Под глянец раздерется нутро. Сдерётся грязь до розовых костей. Наутро только кофе будет свежим. Накликав перевыпуск новостей. О солнце и буране снежном. Немного горькости просроченной любви. Под тёмным и несладким шоколадом. Из гипса изваянием… замри. И всё ничтожно… Пока ты где-то рядом. Но не со мной.

А пустота в душе совсем не лечится. Выгрызая внутри тоннели длинные. Чтоб распутной бесстыдной женщиной Станцевать на моём имени.

А хочется немного помолчать. Без всяких там придуманных наречий. Обнять тебя… И остро заскучать. В то время, как во тьме погаснут свечи.

А хочется немного подразнить. Совсем лишь чуть. Чтоб обо мне мечтала. И крепко так… края соединить. Тугим кольцом из жёлтого металла.

А хочется так много… прокричать. Что ты одна способна пульс прослушать. Сквозь толстый щит, когда его убрать. Лишь ты способна слышать душу.

А хочется… Без слов. Без крика. Без границы. Прижаться лбом к пылающей щеке. Чтоб щекотала… чёрными ресницами. И пальцы девичьи в зажатом кулаке…

Это слишком твоё. Эти сладко-лимонные пальцы. Это слишком твоё. Полнота вредно-скривленных губ. Это слишком твоё. Обернуться и не остаться. Это слишком твоё. Вместо клетки серебряный куб. Это слишком твоё. Черно-белая страсть Паганини. Это слишком твоё. Непринятье клянущихся лиц. Это слишком твоё. Никогда под руками чужими. Это слишком твоё. Перевёртыш остывших страниц. Это слишком твоё. Непонятность и дерзкость наречий. Это слишком твоё. В каждый взмах — сто ударов плетей. Это слишком твоё. Но удары не делают легче. Это слишком твоё. Баста — Зиверт… Давай. Не болей.

Утратили ценность зелёные листья.

Раздели же со мной одиночество. Белый лист и пустую постель. Сделай то, что давно уже хочется. Все закрытые двери — с петель. Сделай что-то совсем непохожее. Как и ты непохожа ничуть. На толпу между мясом и кожей. Словно шарик серебряный… Ртуть. Сделай что-то совсем идеальное. Словно кофе с лимоном в ночи. Под хрустящим одним одеялом. Сжаты пальцами пальцы. Ключи. Сделай что-то совсем непонятное. Словно вышла Ока с берегов. И последними мокрыми каплями Нас на встречу сподвигнула вновь. Сделай что-то совсем сумасшедшее. Словно отблеск эмоций в скандал. Сахар с солью замешанный с перцем. Запах ветра. Дождя. И сандал.