Прочел у некоего грека
(не то Эвклид, не то Страбон),
что вреден духу человека
излишних мыслей выебон

В мужчине ум — решающая ценность
и сила — чтоб играла и кипела,
а в женщине пленяет нас душевность
и многие другие части тела.

Жить, покоем дорожа —
пресно, тускло, простоквашно;
чтоб душа была свежа,
нужно делать то, что страшно.

В чужую личность мне не влезть, а мной не могут быть другие… И я таков, каков я есть, а те, кто лучше, — не такие.

Зачем вам, мадам, так сурово
страдать на диете учёной?
Не будет худая корова
смотреться газелью точёной.

Ум полон гибкости и хамства,
Когда он с совестью в борьбе.
Мы никому не лжем так часто
И так упорно, как себе.

У писательского круга —
вековечные привычки:
все цитируют друг друга,
не используя кавычки.

Вся наша склонность к оптимизму, от невозможности представить, какого рода завтра клизму судьба решила нам поставить…

Я написал однажды книгу о социальной психологии, рукопись была зарезана в издательстве «Искусство». Я чуть ниже расскажу эту историю. Придумав некогда народную пословицу для пишущих людей: «кашу Марксом не испортишь», я ей следовал неукоснительно — каждой главе в этой книге предшествовал эпиграф из какого-нибудь пристойного классика. Но так как я необразован и ленив, то не рылся ни в каких сборниках цитат (или, упаси Господь, первоисточниках), а просто сочинял цитату сам, приклеивая к ней прилич…
… показать весь текст …

Не в том беда, что наглой челяди
доступен жирный ананас,
а в том, что это манит в нелюди
детей, растущих возле нас.

Мы многих в нашей жизни убиваем,
Незримо, мимоходом, деловито,
С родителей мы только начинаем,
Казня их простодушно и открыто

Слежу со жгучим интересом
за многолетним давним боем.
Во мне воюют ангел с бесом,
а я сочувствую обоим.

Так Земля безнадежно кругла
получилась под божьей рукой,
что на свете не сыщешь угла,
чтоб найти там душевный покой.

С годами нрав мой изменился,
я разлюбил пустой трезвон,
я всем учтиво поклонился
и отовсюду вышел вон.

И спросит Бог: никем не ставший, зачем ты жил? Что смех твой значит?
— Я утешал друзей уставших — отвечу я. И Бог заплачет

Сначала длится срок учебный,
Потом — рабочий длинный срок,
За ним — короткий срок лечебный,
А дальше — выход за порог.

Испанец, славянин или еврей —
повсюду одинакова картина:
гордыня чистокровностью своей —
святое утешение кретина.

России не опасен внешний враг,
её хранят пространство и снега,
но ей опасен внутренний дурак,
усердно сочиняющий врага.

У Бога многое невнятно
в его вселенской благодати:
он выдаёт судьбу бесплатно,
а душу требует к расплате.

В кромешных ситуациях любых,
запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых
кошмарнее растерянности зрячих.