Часть IV. Первый день в лавре.

И так, отец Олег благословил меня на паломничество в Троице-Сергиеву лавру для отчитки. Этот обряд очищения, и изгнания всякой нечисти из души человека проходит за три этапа. После чего верующий обретает силу Господню для противостояния бесам, и кто осознанно, или неосознанно ступил на путь Антихриста.

Как я написал выше, обряд отчитки должен пройти три этапа очищения. Три ночи службы с всенощной до заутрени. Ну, это основные этапы, не считая исповеди, молебна на литургии и причащении, что происходили в других храмах лавры. А отец Герман отчитывал только в церкви Иоанна Предтечи, где находилась и колокольня лавры.

Прибыть в лавру надо было в четверг, еще до начала утренней службы. До литургии успеть исповедоваться у любого священника, принимающего исповеди. А их было больше шести. Ну, это в Трапезном большом храме. В остальных меньше. Дневные службы происходили в трех храмах лавры: Троицком, Трапезном и Богородичном храмах. Как раз я распределил их на три службы. Чтобы отстоять литургии в разных храмах лавры.

Ночевали все паломники на полу Трапезного храма, на заранее взятых с собой вещах. Потому, как пол в храме был кафельный.

Перед службой я отстоял очередь на запись к отцу Герману. Потому, как внутри помещение вмещало в себя не более тридцати человек. К тому же, священник должен был над каждым провести обряд отчитки молитвами с водоосвящением, помимо всеобщей молитвы вначале и в конце этой процедуры над каждым «одержимым».

Ах, да. Я в прошлой части не упомянул, почему отец Олег меня именно направил на отчитку? — это якобы было после общения с сектантами. Как бы «заразился» от них. Принял на себя учения бесовское. А значит, наградил себя «одержимостью» от Демона.

Переходим дальше к лавре. Стою я в очереди на запись. Как обычная советская очередь за чем-нибудь дефицитным. Один в один! Только больше было «психиатрических» больных, коих постоянно ломало в храме, как происходит ломка у наркозависимых людей. Мне объяснили, что их так бесы крутят при приближении к святым местам.

Я успел записаться в первую тридцатку для обряда отчитки. Дальше я направился в Трапезный храм. Там уже шла полным ходом заутреня. Одновременно шесть священников исповедовали паломников, стоявших в шести длинных очередях. В отличие от монастыря и моего местного храма, исповеди шли на протяжении всей службы. Кто не успел в этот день причаститься, причащались на следующее утро в конце литургии. Также исповедовали и во время вечерни.

Я же успел все в первую службу. Далее у меня было три часа для обзора всей лавры, включая в себя прием пищи, которую я тоже взял с собой. Хотя в подвале Трапезного храма была бесплатная столовая. Ну, я же не нуждающийся нищий, чтобы пользоваться этими услугами. Пусть питаются бомжи и безработные. Небольшая баночка фасоли и кусок черного хлеба довольно меня насытили. Потому что во время обряда надо было блюсти пост, причем с одноразовым питанием в сутки.

Вечерню я решил отстоять в Троицком храме. Ну, это где мощи Сергия Радонежского. Я кое-как в себе переборол комплекс ветхого Завета, не прикасаться к умершим телам. Ну, кроме родственников умершего. И то в течение суток перед похоронами. Эта заповедь из Левита 21-ой главы 11-ого стиха. С древне-арамейского языка на современном языке она будет звучать так: «Он не должен осквернять себя прикосновением к умершему. Он не должен находиться около умершего, даже если это его собственный отец или мать».

Раку с мощами открывали в определенные дни. Не помню, на какой праздник. И «нетленные» останки святого оставались покрыты одним покрывалом. Я попал именно в этот день, когда стекло раки Сергия было открыто. И была очередь для прикладывания к мощам. Ну, я понимал, поцеловать икону, или крест, но это… Я даже близко к мощам Преподобных Феодора и Павла Ростовских, и Иринарха Затворника в своем монастыре не подходил как-то. Я прекрасно знал библейские заповеди, в которых ничего о прикосновении к святым не упоминается. Строжайший запрет! И все-таки я его переступил. О чем и пожалел позже в эти дни. Ну, так я подумал тогда. А о чем пожалел именно, это опишу намного позднее.

Колокола возвестили о начале вечерни. В Троицком, самом маленьком их храмов, за исключением церкви Иоанна Предтечи (Крестителя), было очень тесно даже для поясных поклонов. Не говоря уже для земных. Так что все обходились только крестными знамениями.

Началась вечерня. Передо мной, через три ряда вперед, стояла женщина. Как мне показалось, очень больная. Я сердобольно начал за нее молиться. Моя молитва подходила к экстазу. Я упоминал в молитве о помощи для этой женщины не только Богородицу и Святую Троицу, но и покровителя этой лавры, Сергия Радонежского. Ее начало ломать. И, когда я со слезами на глазах поднял глаза на крест перед «Царскими вратами», что в центре иконостаса, женщина быстро развернулась, протиснулась через ряды молящихся передо мной, осеняет меня крестным знамением:

- Отойди от меня, богохульник!

Я продолжаю стоять на месте и уже молиться за себя Господней молитвой: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешнаго!»

Женщина отходит от меня. Расталкивая прихожан, пробирается к правому клиросу, ближе к иконостасу. Исчезает в поле моего зрения. Мне становится жутко. Внутри оседает огромная тяжесть. Вошло сомнение о моей вере.

С этой тяжестью я прождал до самого обряда у отца Германа. Ну, а первую отчитку и ночевку до заутрени в Трапезном храме я опишу в следующей части.

(Продолжение следует).