А ведь пройдет время, и ей надоест постоянно напрягать память. Все начнет потихоньку забываться, покрываться пылью, и скорбь утраты уже не будет такой острой. А потом настанет день, когда его образ затуманится и имя, случайно прозвучавшее на улице, больше не заставит ее вздрагивать. Она перестанет тосковать по нему, и ее неизменный спутник — страдание, подобное фантомной боли, оставит ее в покое.

Сколько не пытался приготовить макароны, как готовила бабушка, так и не смог. А ведь какие ингредиенты только не добавлял, а ведь помнится, всё было на много проще, хватало её любви и моей улыбки.

В наших воспоминаниях есть закоулки, в которые мы никогда не попадаем.

Лишь воспоминаниям позволительно ворошить забытьё.

В конце ноября очень хочется, чтобы тебе снова было пять. Чтобы рукавички
и валеночки на батарее, и хорошо гулялось до самых мультиков. А по дороге
домой рассматривать нахохлившихся птиц, а рука прячется в большую
теплую руку — добрую и надежную. Потом ловить языком первые редкие
снежинки, наступить на новенький ледок на луже, — он хрустнет и расколется,
и тебе и весело, и жаль его. А дома рассказать об этом плюшевому зайцу,
и он поймет.
А на полдник какао и булочка с маком — пальцы в шоколадной глазури и розовые молочные усы. В доме тихо, все чего-то ждут: напольные часы и настольная лампа, бабушкины спицы и синицы за окном. Подходишь к окну и тоже начинаешь ждать. А потом догадаешься, и что-то приятно защекочет внутри.
Все ждут снега.

Так хочется вернуться в детство,
Когда родители были еще жИвы,
Когда бродить могли мы до рассвета,
И все девушки для нас были красивы.
Но не всегда идём по жизни так как надо,
Бывают и крутые повороты,
И жизнь порой даётся как награда,
А наши годы набирают обороты.

Я допиваю остывший чай.
Он потерял свой вкус как и наше с тобой
Прошлое.
Я не забуду тебя, знай
Я не забуду тебя, мой хороший
Наш город тесен, вполне возможно
Ещё шепну тебе: «вспоминай»

Воспоминания не повод огорчаться.

9 августа 1942 года в блокадном Ленинграде Большой симфонический оркестр во главе с Карлом Элиасбергом исполнил Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича. Именно в этот день немцы намеревались захватить город и уже даже заготовили пригласительные билеты на банкет, который должен был состояться в ресторане гостиницы «Астория». Какой ценой далось это выступление оркестра, читайте далее.
После голодной зимы 1941 в оркестре осталось только 15 человек, а требовалось более ста. Из рассказа флейтистки блок…
… показать весь текст …

В памяти каждого мужчины дремлет горькое и нежное воспоминание о какой-либо женщине.

Наступает момент, когда детские игрушки как воспоминания становятся для родителей дороже, чем для детей.

Я сохранила старые игрушки,
Пускай они, как двадцать лет лет назад,
В моей уютной спальне- комнатушке
По всем углам, куда ни глянь, сидят,

Две куклы, заяц, мишка косолапый
Глядят- мигают пуговками глаз…
Мне кажется? Я слышу шёпот слабый,
Ко мне доносятся обрывки фраз,

Про то, как жили дружно- не тужили,
Про то, как было весело не раз,
И, главное, когда все были живы!
Я со слезами слушаю рассказ…

А кому бы еще хотелось, чтобы мамочка накормила вкусным обедом и уложила спать в обед.

Воспоминания — главное, чем мы отличаемся друг от друга!

Раскинулся шатёр Вселенной,
И мы лежим с тобой на крыше,
Пытаемся в мерцании света
Далёких звёзд волну услышать.
Чарует шёпот тишины,
Он полон тайны и загадок,
Трепещут кванты пустоты,
И звук их струн для нас так сладок.

***
В детстве я очень любила забираться с мамой на крышу и смотреть на звёзды, она показывала мне Большую Медведицу и Малую, рассказывала про спутники и метеориты, мы обсуждали с ней Аэлиту и Гиперболоид инженера Гарина. Сколько лет мне тогда было? Я не помню, но помню, как это было здорово.

На поле снег, как лист бумаги
Упал безмолвной тишиной
И край свой свесив на овраги
Лежит, сверкая белизной.

Здесь нет давно уже дороги,
Нет тропки узкой напрямик.
Есть чей-то дом вдали убогий
И тот от времени поник.

Глаза слезятся не от ветра,
А от того, что прямо здесь
В объятьях солнечного лета,
Сады шумели, а не лес.
… показать весь текст …

Помню, как однажды в детстве папа принёс мне новые осенние сапоги. Они были оранжевого цвета. Такие яркие, узконосые, с заклепками на боковом ремешке!.. Совсем «взрослые». Я была совершенно счастлива.
— Полька, смотри! — папа взял в одну руку сапог, в другую мандарин. —  Сапог по цвету ярче мандарина!
Сидит и смеётся.
Я подбегаю ближе, не веря своим глазам. О, чудо! Сапог и правда ярче мандарина)
Счастье уже просто запредельное. Сапоги не только красивые, но и вкуснее цветом, чем мандарины!..
На днях к нам пришли гости, и вновь была презентация моих оранжевых сапог. Разумеется, с преимуществом цвета) Я их даже обувать сначала не хотела. Жалко было оставить царапину и испортить…)
Прошло много лет. Каких только сапог у меня уже не было… А таких ярких оранжевых больше не встречала. Иногда так хочется снова стать маленькой, обуть эти сапоги и, кажется, всё будет нипочём!

Чем сильнее мы пытаемся убежать от тех или иных мыслей, воспоминаний и чувств, тем больше мы погружаемся в них.

Когда в детстве я сам научился шнурки завязывать, радости было больше, чем в зрелости от получения диплома о высшем образовании

Любовь между мужчиной и женщиной, если не обновляется счастливыми воспоминаниями, - умирает.