Пусть они поверят.
И пусть посмеются над своими страстями.
Ведь то, что они называют страстью, на самом деле не душевная энергия, а лишь трение между душой и внешним миром.
А главное, пусть поверят в себя.
И станут беспомощными, как дети, потому что слабость велика, а сила ничтожна.
Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и черств.
Когда дерево растёт, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, оно умирает.
Черствость и сила — спутники смерти.
Гибкость и слабость выражают свежесть бытия.
Поэтому что отвердело, то не победит.

Эксперименты, факты, истина в последней инстанции. Да фактов вообще не бывает, а уж здесь и подавно. Здесь все кем-то выдумано. Все это чья-то идиотская выдумка, неужели Вы не чувствуете? А Вам, конечно, до зарезу нужно знать чья? Да почему? Что толку от Ваших знаний? Чья совесть от них заболит? Моя? У меня нет совести. У меня есть только нервы. Обругает какая-нибудь сволочь — рана. Другая сволочь похвалит — еще рана. Душу вложишь, сердце свое вложишь — сожрут и душу и сердце. Мерзость вынешь из…
… показать весь текст …

Они ведь каждую минуту думают о том, чтоб не продешевить, чтобы продать себя подороже, чтобы им всё оплатили, каждое душевное движение. Они знают, что не зря родились, что они призваны. Они ведь живут только раз. Разве такие могут во что-нибудь верить?

А если бы не было в нашей жизни горя, то лучше бы не было — хуже было бы. Ведь тогда и счастья не было, не было бы надежды.

Во всяком случае, вся эта ваша «технология», все эти домны, колеса и прочая маета-суета — чтобы меньше работать и больше жрать. Всё это — костыли и протезы.
А человечество существует для того, чтобы создавать… произведения искусства. Это, во всяком случае, бескорыстно, в отличие от всех других человеческих действий.
Великие иллюзии… Образы абсолютной истины…

У меня нет совести, у меня есть только нервы.
Обругает какая-нибудь сволочь — рана.
Другая сволочь похвалит — еще рана.
Вложишь душу, сердце — сожрут и душу, и сердце.
Мерзость вынешь из души — жрут мерзость.
Они же все поголовно грамотные.
У них у всех сенсорное голодание.
И все они клубятся вокруг — журналисты, редакторы, критики, бабы какие-то непрерывные.
И все требуют — давай, давай!

А как же Бермудский треугольник?
Вы же не станете спорить…
Стану.
Нет никакого Бермудского треугольника.
Есть треугольник АВС, равный треугольнику А-прим, В-прим, С-прим.
Вы чувствуете, какая скука заключена в этом утверждении.
В средние века было интересно.
В каждом доме жил домовой, в каждой церкви — Бог.
Люди были молоды!
А теперь каждый четвёртый — старик.
Ой как скучно, мой ангел.

Главное, пусть они поверят в себя и станут беспомощными, как дети. Потому что слабость велика, а сила ничтожна.
Когда человек рождается, он слаб и гибок, а когда умирает — он крепок и черств.
Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко — оно умирает.
Черствость и сила — спутники смерти.
Слабость и гибкость — выражают свежесть бытия.
Поэтому что отвердело, то не победит.