Кто не идет на уступки — тот до цели не дойдет.

Только объединяя крайности, добиваешься гармоничной середины.

— Девушка, а можно с Вами познакомиться?
— Что? И в дальний путь на долгие года? Аааааа?
— Да, будем петь Кобзона!
— Что? А кто такой Кобзон?
— Певец.
— А ты кто?
— Молодой человек!
— А я думала, ты тоже певец! Ыыыыыы!
— Могу быть певцом! Ыыыыыы!
— Ладно, спою я с тобой! Спою! Ыыыыыы!
— Ыыыыыыы!
— А в следующий раз говори, что ты космонавт или маньяк! Аааааа?

Далеко идущие планы идут не долго, ибо растворяются в бесчисленных вариантах бытия.

Если не знаешь, на что можно опереться, попробуй насладиться невесомостью.

Жил были два брата — Налажал и Неналажал. И были у них две сестры — Налажала и Неналажала. И хотели они, чтобы писатель про них сказку написал. Но про людей с такими именами все писатели сказки писать отказались. Так про них никто и не написал. Но еще Гомер обо всем сказал. И они нашли о себе в классике.

Все в большинстве случаев — это еще не все.

Трибуна превращается в яму, когда говоришь глупости.

В пустоте лопаешься от внутреннего переполнения.

В нашей жизни бесконечный хаос случайностей искусственно обоснован в какой-то мнимый строй.

Не ищи путь к счастью, ищи счастье на пути.

Не делай женщину маяком на своем пути.

— Я убил человека.
— А это художественная книга или не художественная?
— Конечно художественная.
— Да ты чайник! Художественную написать не получится. Иди лучше убей человека и опиши, как было.
— Что? Это я Достоевскому подражал, как Раскольников.
— Топор тебе в руки, пиши не художественную.
Но я определился с жанром и стал писать художественную. А редактор оказался следователем, он провоцировал меня знакомиться с девушками и думал, что мы пишем книгу не художественную.
— Вы это пишете на личном опыте!
— Нет, дорогой редактор, я это сочиняю!
Но следователь со мной не согласился и стал выяснять, убил ли я на самом деле человека.

Дурак лезет в яму, чтобы возвыситься.

Мудр не тот, кто достигает предела, а тот, кто достигает запредельного.

Настоящая крайность всегда кроется в середине.

История — темная кладовая безнадежных дел.

— Я убил человека.
— Почему Вам надо верить?
— А я это Достоевскому подражал, как Раскольников.
— Не верю! Вы маньяк, Вы правда человека убили! Ааааааа?
— Ыыыыыыы! Ну ты и юморист!
— Я не юморист, я следователь!
— Что? Ыыыыыыыыы!
— Ыыыыыыыыыы!
Надо понимать, что у художественной книги и у не художественной синопсис будет выглядеть совершенно по-разному.
— Я тебе объясню, как книга устроена — структуру! — сказал редактор-следователь и позвал меня на дискотеку знакомиться с девушками.
Мы все лето знакомились и написали роман «Как не познакомиться с девушкой».
— А теперь признавайся, как ты человека убил? — спросил редактор.
— Так я же сразу сказал, это достоевщина, по Раскольникову.
— Ыыыыыыы!
… показать весь текст …

Женщина — это тема, иногда — основополагающая, а иногда — основоразрушающая.

Личность хоть и глядит из лица, но не вся, потому что не умещается в нем.