Дискуссий жар в любых его масштабах,
В различных сферах, странах и веках,
У мужиков кончается на бабах,
У баб наоборот, на мужиках!

Терпел я зло, обман, облом…
Был жизни путь настолько колок,
Что мне давно пора диплом
Вручить: «Заслуженный говнолог»!

На счастье мне, хотя и где-то на беду,
Во мне живёт ребёнок, шкоден и удал.
Под старость лет уже я в детство не впаду,
Так как ещё я из него не выпадал.

Ещё история не знала
Подобных методов войны:
Простой народ в стенАх вокзала
Вставал за жизнь родной страны!

Вооружённый лишь терпеньем
И в хор собравшийся гурьбой,
Народ лишь пел… И этим пеньем
Незримо шёл в ментальный бой!

От песен тех душа дрожала
У всех, кто слышал тех певцов,
И сила песни приближала
Паденье власти подлецов…

Подошвы я о «Невский» вытер,
Но нет и мысли о проклятьях…
Люблю тебя, холодный Питер,
Мне так тепло в твоих объятьях!

От трендов, что господствуют в народе,
В себе я стену выстроил большую:
Плевать мне, что одет я не по моде,
И с бабами я сплю не по фен-шую…

Знавал я баб, что, словно ведьмы, были злы!
Они готовы были мир спалить дотла,
И утверждали, что мужчины все козлы,
И их промежность натирала лишь метла…

Дурное время… Всюду доллары и евро…
Как не хватает нам возвышенных натур!
Из-под гусиных перьев делались шедевры,
А где сейчас они из-под клавиатур?

Пришла ко мне зрелость, и плакаться нехер!
Коньки поменял я на тёплые гетры,
И денег уже не пускаю на ветер,
Уже экономлю… пуская лишь ветры…

Творю я для души и для прикола,
А критики слетаются, как вОроны,
Поскольку я пишу на грани фола,
Переступая часто в обе стороны.

Пальмирой Северной пленён,
В неё навеки я влюблён!
Как и поэт, гулял там я,
Хоть вреден север для меня,
Но в том и странность наших дней,
Что в Южной мне сейчас вредней…

Душе тоскливо без светила,
Тепла и моря хочет тело,
Зима ещё не наступила,
А надоесть уже успела!

А может вновь ввести запреты?
А может вновь ввести террор?
Я сам с собою до рассвета
Веду беззвучный разговор…

А может вновь закрыть границы
И учинить холодный душ,
Чтобы забыли мы про Ниццы,
И про зажравшихся чинуш?!

И чтоб на весь простор державы
Во всех динамиках страны
Нам были песни Окуджавы
И песни Визбора слышны!
… показать весь текст …

Я за каструли вам сказать
Имею пару слов,
К большой беде их осязать
На множестве голов!

И я добавлю в двух словах,
Послушайте сюдой,
Чем больше их на головах,
Тем меньше их с едой!*

* Я про кастрюли в двух словах
Скажу вам без балды,
Чем больше их на головах,
Тем меньше в них еды!
… показать весь текст …

Стишки ваяя в творческом угаре,
Себя я контролирую, бесспорно,
Иначе б я писал в стационаре,
А так я их пишу амбулаторно.

Ничем не удивить мои седины,
Но был сражён я случаем одним:
Военная разведка Украины
Меня пленила символом своим!

И хоть его придумали кретины,
И хоть он сам собой ни то ни сё,
Я в нём увидел глобус Украины!
Теперь я в этой жизни видел всё!

Я был еврей наполовину,
И был, конечно, не при чём!
Но принесли меня к раввину
И объяснили, что почём…

Пришлось помучиться раввину,
Но он подумал и изрёк:
«Обрежу я наполовину!»
И мне оставил козырёк…

Жить в несогласии нет резона,
Не терпит фальши жизни сцена,
И путь от марша Мендельсона
Тогда недолог до Шопена!

Среди богемно-поэтических баталий
О чести, Родине, любви или утрате,
Свежо звучат упоминанья гениталий,
Куда поэты шлют друг друга в результате!

К его седине и манерам
Я белою завистью съеден!
Мне будет навечно примером
Владимир Михайлович Зельдин!

Спасибо Вам за всё, Владимир Михайлович!