За тридцать мне. Мне страшно по ночам.
Я простыню коленями горбачу,
лицо топлю в подушке, стыдно плачу,
что жизнь растратил я по мелочам,
а утром снова так же её трачу.

Когда б вы знали, критики мои,
чья доброта безвинно под вопросом,
как ласковы разносные статьи
в сравненье с моим собственным разносом,
вам стало б легче, если в поздний час
несправедливо мучит совесть вас.
Перебирая все мои стихи,
я вижу: безрассудно разбазарясь,
… показать весь текст …

Замерзшее сердце стремится

к любому теплу, наугад…

Но каждая встреча двоится

и прячет испуганный взгляд.

Смешное становится грустным,

и прячется нежность в броню.

И кажется призрачным чувство,
… показать весь текст …

Самые элегантные существа — это кошки…
Ни одна женщина не умеет так носить меха, так спокойно сидеть на мужском плече… и так жалобно глядеть на весь мир!

Приходи. У меня есть чай. И немного чудного бреда. Есть раскрашенный календарь, пара сказок про снег и небо, есть унылый дверной проем, если это хоть что-то значит. Велик, вымокший под дождем. Старый сдутый футбольный мячик.

Приходи, у меня есть чай. а еще у меня есть книги. Я тебе расскажу про май, про победы и про интриги. Помолчим, если хочешь, ну? Я найду тебе чистую чашку. Нарисуй на стекле волну. Подожги от плиты бумажку.

Приходи, у меня есть чай. Нас другие часы не сводят. Если хочешь сказать прощай, то, пожалуйста, не сегодня.

Приходи, у меня есть чай. Есть табак, и сигары в банке, и земная в глазах печаль, много соли в зажившей ранке, и историй моих вагон, пауки на балконной ложе… шум над крышей чудных ворон, и улыбка на глупой роже.

Приходи. У меня есть чай. Чай не пьют с кем попало, точно? Чай развеет твою печаль. Приходи. Я скучаю. Очень.

Была б жива Цветаева,
Пошёл бы в ноги кланяться —
Пускай она седая бы
И в самом ветхом платьице.

Понёс бы водку белую
И пару вкусных шницелей,
Присел бы наглым беркутом —
Знакомиться ль? Молиться ли?..

Пускай была бы грустная
И скатерть даже грязная,
Но только б слышать с уст её
Про розовое разное.
… показать весь текст …

Причудливые тени на стене,
В углу паук сидит на паутине,
Цветок за занавеской на окне,
Подсолнухи на выцветшей картине.
Из кухни струйкой льется аромат —
Все, как обычно — чай, пирог, сгущенка.
Старушка-мать хлопочет — я так рад,
Что хоть на время можно стать ребенком.
Уеду в город через пару дней,
Туда, где жизнь не даст сказать и слова…
А детство молча сядет у дверей —
И будет ждать, когда приеду снова.

Осень на излёте, краски отшумели,
И теперь курлычут в небе высоко
Маленькие, чёрненькие платья от Шанели,
А в стаканах окон — тумана молоко.

Осень на излёте… Туч мероприятья,
Маленькие, чёрненькие от Шанели платья —
Клином журавлиным в жемчуге дождя,
Патефон с пружиной ветра заводя…

Тот город, мной любимый с детства,
В его декабрьской тишине
Моим промотанным наследством
Сегодня показался мне.

Все, что само давалось в руки,
Что было так легко отдать:
Душевный жар, молений звуки
И первой песни благодать —

Все унеслось прозрачным дымом,
Истлело в глубине зеркал…
И вот уж о невозвратимом
Скрипач безносый заиграл.
… показать весь текст …

волочковой насти
книги я и бал
нет в библиотеках
это же скандал

Они ждут нас в домах, квартирах,
В одиночестве, глядя в окно.
Пропуская глазами на мимо
Пролетающих с криком ворон.

У двери пять минут помаячив,
Не услышат гудка (домофон).
И без дела лежит в углу мячик,
Без хозяина нужен ли он?

Поздно вечером (или к обеду),
Возвращаясь неспешно домой,
Ты не думаешь, как же без света…
Как же скучно бывает одной.
… показать весь текст …

Раньше моим домом была Латвия. Потом я уехал в Москву, привык к ней, и моим домом стала Москва. Но сейчас я душой все чаще возвращаюсь снова в Латвию. Мне там спокойнее.
Когда-то Москва была музейной, библиотечной, выставочной, театральной, киношной… И все это было очень хорошего вкуса. Сегодня Москва — это гламур, это такой вихрь, который всасывает в себя все нечистоты России — прямо, как в воронку! Правда, хорошо, что есть Рублевское шоссе — оно отсосало от Москвы часть нечистот, и она хоть немножко очистилась.
Сегодня в Москве все меньше для меня родного. Радуют только воспоминания. Иногда зайду в какие-то переулки, похожу и вспомню, как классно мы здесь выпивали с Володей Качаном, с Леней Филатовым и Борей Галкиным. Как здорово проводили свою юность.
А Латвия… С одной стороны, она все больше и больше меня притягивает, но в то же время стать мне до конца родной не может никак. Потому что здесь повисла обоюдная ненависть между двумя народами…"

Как будто вытекла вся кровь,
глаз не открыть -- набрякли веки…
Но звать не надо докторов --
усталость это в человеке.

А за окном трухлявый дождь…
И пугало на огороде
разводит руки… Не поймешь,
во мне ль так худо иль в природе.

Тоскуют на ветвях навзрыд
грачами брошенные гнезда…
Но слышен в небе птичий крик:
Вернемся рано или поздно!
… показать весь текст …

Мчатся годы-непогоды
над моею головой…
Словно не была я сроду
кучерявой, молодой.

Едут дроги-недотроги,
от тебя увозят вдаль,
а покрытье у дороги --
горе, слезы и печаль.

Эти губы-душегубы
невозможно позабыть.
Посоветуйте мне, люди,
что мне делать? Как мне быть?
… показать весь текст …

Как хорошо порою заболеть,--
чтоб бег прервать -- единственное средство.
Под одеяло теплое залезть
и вспомнить, как болел когда-то в детстве.
Там за окном зима -- весь мир замерз…
Пьешь с горькой миной сладкую микстуру
и на тревожный матери вопрос
чуть прибавляешь ты температуру.
Высовываешь белый свой язык,
«а» говоришь, распахивая горло,
и взглядом, отрешенным от живых,
даешь понять, -- мол, руки смерть простерла.
Как сладостно себя до слез жалеть,
в мечтах готовить жуткие сюрпризы:
… показать весь текст …

Всё, что Сегодня нам приносит,
Мы тщательно переберём.
Хорошее себе оставим,
А прочее — переживём.

Часто слышу, что жизнь это чередование черного и белого…
Черное и белое для меня это клавиши…
И когда рука касается их-рождается мелодия…
Она может быть радостной, может быть грустной, но ни одну мелодию нельзя сыграть только белыми или только черными клавишами…
Нет ничего однозначного в жизни!
Есть только наше отношение к происходящему, поэтому не бойтесь касаться черных клавиш, без них Вам никогда не услышать красоту мелодии, подаренной белыми…

Если правду сказать,
я по крови — домашний сверчок,
Заповедную песню
пою над печною золой,
И один для меня
приготовит крутой кипяток,
А другой для меня
приготовит шесток Золотой.

Путешественник вспомнит
мой голос в далеком краю,
Даже если меня
променяет на знойных цикад.
Сам не знаю, кто выстругал
… показать весь текст …

Остановилось время. Шли часы,
а между тем остановилось время,
и было странно слышать в это время,
как где-то еще тикают часы.

Они еще стучали, как вчера,
меж тем как время впрямь остановилось,
и временами страшно становилось
от мерного тиктаканья часов.

Еще скрипели где-то шестерни,
тяжелые постукивали стрелки,
как эхо арьергардной перестрелки
поспешно отступающих частей.
… показать весь текст …

Несколько раз в жизни мне казалось, что я был счастлив.
Но редкие минуты этого счастья были совершенно непохожи на то состояние, какое принято называть этим словом. В них не было шума, восторга, огней и успеха.
Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Иначе все мои слова окажутся пустым лепетом. Я считаю, я прямо уверен, что истинное счастье приходит к нам в жизнь внезапно, распахнув все двери и окна, смеясь, растрепывая наши волосы и лукаво заглядывая в глаза…
Можно рассказать совсем о другом счастье — робком, почти потерявшем голос, но томительном, возникающем незаметно и живущем где-то вблизи утренней тишины и пенья птиц.
Оно проходит множество, как говорят ученые, побочных явлений, порывов мягкости, когда хочется быть вежливым даже с каждым воробьем…

Нам надежды двухвостые плети
не обрыдли с течением лет.
Наклонений немало на свете,
но милей сослагательных — нет.
Где-то в мире вне страхов и тлена,
позабывшем тревоги и зло,
в параллельной беспечной Вселенной
всё иначе сложиться могло.
Поражений там нет и отметин
от уколов зловредной судьбы…
Как же сказочно путь разноцветен,
озарённый частичкою «бы»,
в блёстках звёздной танцующей пыли,
под победный волнующий гимн!
… показать весь текст …