— У нас в Чувашии раньше тоже ели бутерброды, только особым способом: отрезали большой ломоть хлеба, во всю буханку, брали сало на противоположный от себя край ломтя и начинали есть. Когда ломоть хлеба съедался, сало таким же манером перекладывали на другой ломоть, а наевшись, «оставшееся» сало хранили до следующего раза.

Легче оправдать ложь, чем доказать правду.

На сцене главное — это уметь по желанию смеяться и плакать. Если мне нужно заплакать, я думаю о своих любовных делах. Если мне нужно засмеяться, я думаю о своих любовных делах.

«Пожалуйста, милый, не мучай себя так, это моя привилегия»;

«Ты единственный кактус в цветнике моей жизни»;

«Все женщины таковы — встречают идеального мужчину, и тут же пытаются его переделать».

Возможно, мы теперь уже в Раю,
Возможно, ранее мы праведными были,
Возможно, гурии, которые нас ждут,
В тех, толстых тётках, боги разместили.

Не думаю, чтобы нашелся хотя бы один человек, который попал в рай со страху.

Не страшно, что люди воруют, страшно, когда люди не воруют и считают это своей бедой.

Сердце человека, вот место, где обитают бесы, порой я чувствую в себе целый ад.

Я верю только написанному в книгах и только тогда, когда автор уже умер. Всё! Уже врать не за чем и от своих слов не отказаться.

Губы, данные нам для поцелуя,
Шепчут молитвы битым камням.

Я обожаю болтовню, без словоблудия нет жизни, как нет без женщины «люблю», плетения словес без мысли.

Победа в войне определяется не уроном нанесённым неприятелю, не занятием территории противника, но громом салютов в стане «победителя».

«Государи повелевают людям, а я — скотам».

Жемчуг умирает без тела, тело умирает без мысли, мысли умирают без «Жемчужины мысли».

Самое противное в будущем, что его ждёшь, ждёшь, а оно никогда не наступает.

Автобиография — отличное средство рассказать правду о других.

Ничего большого в мире не было достигнуто без страсти.

Выборы, это азартная игра на деньги в которой большинство никогда не получает выигрышей.

Моё мнение самое прочное, мало кто может его разделить!

Я глубоко сочувствую тому американцу, которого настолько перепугали публикации о вреде курения, что ему пришлось бросить читать.