Спустился зайчик на ресницы
И не спеша по ним идёт,
Как хорошо под утро спится,
Но день не ждёт, с собой зовёт.

Любовь поставлена на вид,
Вот, только выглядит не очень,
Как-будто высказаться хочет,
Да вот. не с теми говорит.

Лихом закрученный сюжет,
Пока не спит, не будет тихо.
Взять бы и вывести на свет,
Поднимется неразбериха.

Все сны такие же, как раньше,
В них ночь, на миг найдя приют,
Всегда шепнёт, что будет дальше,
В течение пяти минут.

Извилина, от мышления увиливая,
Становится изграблиной,
Глубину демонстрируя.

Если опять залезли в дебри сами,
Все оправдания напрасны, ведь они глухие.
И вовсе не замешан в том Сусанин,
А завидущие глаза формата А4.

— Заряд велик у дурасила! -
Полоска гордо объявила,
А через время потускнела,
Молчит она у дурасела.

Без эха звонких детских голосов,
Без гроз и солнечного света,
Без аромата ягод и цветов,
Не сможет быть счастливым лето.

Всё быстропортящееся недолговечно, так как не успевает портиться вечно.

Вид сзади может украшать лицо, улыбающееся в зеркало заднего вида.

Если не сложилось, значит не лежало.

Ах, как в ушах фонит
Необщепринятое мнение,
Всему всегда претит
И мнут его без сожаления.

Поддающийся чужому вливанию… отвыкает поддавать самостоятельно.

Пойти навстречу никогда не поздно,
Для этого не надобно идти на встречу,
А просто… сделать ваше небо звёздным,
Конечно днём… и снова улыбнётся вечер.

Сменив десяток масок, лиц,
Взяв то, что не её по праву,
Проводит комедийный блиц,
Готовя новую отраву.
Он на ладони перед ней,
Только немножко повзрослевший,
Она сменила облик свой,
Его, для всех, остался прежний.

Язык свой мой и уши тоже — глаза на всё открыть поможет.

Вынося невыносимое, голова становится похожей на мусорный бак… готовый к выносу мозга.

Подвешенный язык на руку ветру в голове.

От слёз его ты невредим,
А настроение всегда негоже,
И всё ж махнув, оставят с ним,
За то, что многое он знает тоже.

С молчаливого согласия снежного человека, обезьяна стала человекообразной.