«Я долго искал Бога у христиан, но Его не было на кресте. Я побывал в индуистском храме и древнем буддийском монастыре, Но и там не нашел я даже следов Его. Я отправился к Каабе, но Бога не было и там. Тогда я заглянул в свое сердце. И только там узрел Бога, Которого не было больше нигде…»

Это очень тонкое понятие:
все, что вы любите и есть вы.

«Возлюби ближнего своего» — прежде всего это значит «оставь ближнего своего в покое». Как раз эта сторона добродетели вызывает наибольшие затруднения.

Счастье мужчины называется: «Я хочу». Счастье женщины называется: «Он хочет».

Проблема выбора — самая большая женская проблема. Мы так боимся ошибиться, видим в каждом решении так много разных «за» и «против», что предпочитаем, чтобы выбор делали за нас. Так гораздо удобнее. Но это не всегда срабатывает. Пока две вежливые домашние собачки стоят возле косточки, повиливая хвостиками и пытаясь определиться с ощущениями, насколько они голодны, чтобы есть нестерильную пищу в неподобающем месте, подскакивает голодный уличный барбос — и хвать!.. Косточка достается ему. В общем, в любой ситуации ключ ко всему — решимость.

Убить человека-это принизить и уничтожить его в собственных глазах.

В большинстве пар один позволяет любить себя, а другой откликается на любовь. При этом, как ни странно, больше получает не тот, кого любят, а тот, кто любит сам.

Кому-нибудь другому очень просто рассказать, как надо жить и что делать. Я бы любому всё объяснил. И даже показал бы, к каким огням лететь и как. А если то же самое надо делать самому, сидишь на месте или летишь совсем в другую сторону.

— Что такое любовь?
— Я тебе вряд ли объясню. Это можно только на примере. Вот представь себе, что ты упал в воду и тонешь… А теперь представь, что ты на секунду высунул голову, увидел свет, глотнул воздуха и что-то коснулось твоих рук. И ты за это схватился и держишься. Так вот, если считать, что всю жизнь тонешь — а так это и есть, — то любовь это то, что помогает тебе удерживать голову над водой… … Хуже всего, если это кто-то другой, — он, видишь ли, всегда может одернуть руку. А если сказать коротко, любовь — это то, из-за чего каждый находится там, где он находится. Исключая, пожалуй, мертвых.

Тренировка духа с помощью человека-раздражителя похожа на азартную игру, в которой все ставится на кон. Выигрыш в ней велик. Но если не выдерживаешь и срываешься, проигрываешь все начисто.

Убеждения могут быть разные, но есть уровень этики, ниже которого люди просто опасны

Трудно сказать, сколько любовей у меня было… В сентиментальном настроении считаю, что три, в добром — две, в приступе честности прихожу к выводу, что одна. В отчаянии мне кажется, я никогда никого не любила.

Мы сами стали теми парнями, за которых в юности хотели выйти замуж

Дураки бывают активные и пассивные. Остановимые и неостановимые. Контролируемые и неконтролируемые. Самая утомительная разновидность — это активный, неостановимый, неконтролируемый дурак.

Ощущать себя полной дурой неприятно. Хуже этого только ощущать себя умной, успешной, великодушной, все знающей и никогда не ошибающейся. Если из первого состояния еще можно как-то выползти, то розовые очки снимаются порой лишь вместе с головой.

Теория без практики — это рюкзак с учебниками по плаванию за спиной тонущего.

Всякое чужое ухаживание смешно, пока не начинают ухаживать за тобой. Тут уже принимаешься глотать крючки без наживки.

Чтобы составить о мужчине начальное и вполне прочное впечатление, нужно десять минут. Чтобы о девушке — две секунды. И ещё две, потому что обязательно окажется, что ты понял всё неправильно. И ещё две… И ещё… Причём последние две секунды обязательно упрутся в бесконечность.

Многим приятно ковыряться пальчиком в чужой «ранке», но стоит кому-то залезть в его, удовольствие сразу обнуляется.
Если у тебя есть «вавка», прячь её, чтобы друзья не стали утешать. А то найдутся те, что станут зашивать суровыми нитками обычную царапину.

Как мы смотрим на людей? Выборочно. Из всего человечества мы замечаем хорошеньких девушек, парней-ровесников и всяких опасных с виду челов крутого вида. Всего же остального для нас попросту не существует. Ни детей, ни стариков, ни людей нуждающихся в помощи. Выборочный такой, искусственный мирок.