Рано или поздно твои фантазии превратятся в шизофрению.

Бывает, человек, сам по себе ничего не значащий, приобретает ценность за счет того, что пережил и прочувствовал. Но кое-кто не способен даже подняться до уровня своих чувств.

Ничто так не ранит, когда понимаешь, что ты стал «никем» в жизни того, кого ты считал самым дорогим человеком…

Однажды лебедь, рак да щука решили выпить на троих… и лебедь набухался в зюзю, один он пить умел из них…

Ложь, как паутина, стоит только один раз солгать и ты запутаешься в ней, лишив себя способности к правильным действиям и честным поступкам.

Переступая грань порока, возврат будет после расплаты.

Люди встречаются, люди влюбляются, женятся…
А вот если бы на свете жили не 2 пола, мужской и женский, а, например, целых 5!
И что бы спасти человечество от вымирания, нужно было бы собраться впятером.
Ну, а если первый заболел, второй опоздал, 3 перепутал пароль при явке, а четвёртый просто передумал… получается, что к любви готов только пятый. Но что же он может один?
Как всё-таки здорово, что есть только мужчины и женщины.

она была такой холодной
что николай входя в неё
в носках и шерстяных кальсонах
терял в объёме и длине

Только в августе небо пахнет осенью…

Чтобы «танцевать от печки», надо с нее сначала слезть.

Если б некоторые люди знали, какой ценой достается чужое счастье, сказали б — на хрен такое счастье; и перестали завидовать.

Не пишется…
Невысказанность мыслей, в попытке тщетной сквозь кордон идей прорваться, устало дремлет …
Ну, и мне — спокойной ночи.

Есть только две вещи. которые следует забыть: зло, причиненное нам другими людьми, и добро, которое мы сделали другим

У нас то грозы, то ясно. Погода меняется так быстро, что я не успеваю за ней, а в итоге стою промокший в зазеркаленной дождем траве, уже вбирающей в себя солнце. Стою, пахну этим летом и сочиняю новое письмо для тебя. Впрочем, что здесь сочинять, если ты — внутренняя речь всех этих писем? Или просто мои глаза полны тобой? Вот и выходит, что пишу про лес, а в духовности деревьев между строк танцуешь ты. Пишу про поле, а на тонких шейках полевых цветов проступают твои улыбки. Как много их, как светлы они, как горят! И знаешь, звенящее твоим именем небо вдруг начинает выглядеть моложе на целую эпоху. Сизо разливается над головой снами наружу, и из растрепанных карманов облаков сыпятся на землю то ли стихи, то ли молитвы. Милая моя, вслушайся, весь мир поет, и звучим в его огромной песне и мы. Ты, моя млечная и озорная, я, влюбленный дурак, и все в унисон, и все вместе. А где-то совсем близко, шаг в шаг (вслушайся, родная!), рядом с нами тихо ступает Бог.

Ну никаких в любви гарантий,
И всё сугубо наугад!
Подаришь человеку душу —
А он свою зажилит, гад!

Старики — те же дети. Только несчастнее на одну жизнь.

Я знаю… что буду… чьим -то… самым главным ПРИЗОМ… И кто-то будет, по ночам, шептать судьбе:"Прибил бы, бл@дь, за все её капризы… НО…, Господи, СПАСИБО, что досталась все же мне!")

Постоянство хуже пьянства,
не побегать, не поржать,
отдаёшь долг по уставу,
ввек сюрприза не видать!

Как ни прячь свою душу за аватаркой, не заметит её лишь тот, у кого душа — близорука…

ЭТИ СЛОВА ВЫСЕЧЕНЫ НА СТЕНЕ ЛЮБЕКСКОГО СОБОРА, 12−14 ВЕКА, В ГЕРМАНИИ. ОБРАЩЕНИЕ БОГА К ЧЕЛОВЕКУ Ты знал, что Я — Творец, но Мне не покорился; Ты знал, что Я есть Свет, но ты Меня не зрил; Ты знал, что Я есть Путь, но ты с дороги сбился. Ты знал, что Я есть Жизнь, но Мною ты не жил. Ты знал, что Мудрость Я — не чтил Моих законов; Ты знал, что Я всеблаг, но не любил Меня; Ты знал, что Я богат, но не просил с поклоном; Ты знал, что вечен Я, но не искал ни дня. Я милостив — ты знал, но Мне судьбу не вверил; Ты знал, что Я велик, но Мне ты не служил; Что Я могу всё дать, определить, отмерить, Что Всемогущ, ты знал, но ты Меня не чтил. Так знай же, человек, пылинка во Вселенной — Пустые дни прожив, не веря, не любя, Придя к концу земной короткой жизни тленной В погибели своей вини теперь себя.