Есть такая легенда — о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда.

Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.

Мы не выносим людей с теми же недостатками, что и у нас.

Она хочет остаться друзьями. Мне же остается лишь поменять любовь на дружбу, или же исчезнуть из ее жизни навсегда. Я выбираю второе. Почему? Потому что так и должно быть… Нельзя поселится в сгоревшем дотла доме.
— Нет, — быстро сказал он. — Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец

Верю! Эти глаза не лгут. Ведь сколько же раз я говорил вам, что основная ваша ошибка заключается в том, что вы недооцениваете значения человеческих глаз.
Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда!
Вам задают внезапный вопрос, вы даже не вздрагиваете, в одну секунду вы овладеваете собой и знаете, что нужно сказать, чтобы укрыть истину, и весьма убедительно говорите, и ни одна складка на вашем лице не шевельнется, но, увы, встревоженная вопросом истина со дна души на мгновение прыгает в глаза, и все кончено.
Она замечена, а вы пойманы!

Сегодня, часу в восьмом,
Стремглав по Большой Лубянке,
Как пуля, как снежный ком,
Куда-то промчались санки.

Уже прозвеневший смех…
Я так и застыла взглядом:
Волос рыжеватый мех,
И кто-то высокий — рядом!

Вы были уже с другой,
С ней путь открывали санный,
С желанной и дорогой, —
Сильнее, чем я — желанной.
… показать весь текст …

вот допустим: ты встречаешь человека.
с самыми глазами человечьими,
ушами, родинками, обычным ртом.
он слегка волнуется, нелепо жмется, вздыхает с трудом.
а внутри у него — целый дом.
и леса на сотню миль вокруг простираются.

вот допустим: вид потрепан, пафоса лишен, нерадив.
но подобный ему не станет добычей морских ундин.
в замке ветхом на стенах две тысячи пыльных картин.
и симфонии Баха со скрипкой Вивальди
переплетаются.

вот допустим: тебе нравится человек.
… показать весь текст …

Ты добился женщину не тогда, когда с ней переспал, а тогда, когда с ней спишь только ты …

Просто кому-то всегда не хватает стула: это такая игра, и надо всё делать быстро. Вот Маяковский смотрит в воронку дула, и тишину преломляет финальный выстрел.

Это игра, но правила очень строги: «море волнуется раз», а потом — замри. Вот потолок деревянный, стена, пороги… Кто погасил над Елабугой фонари?

Дети рисуют мелками смешные рожи, крестики-нолики или простые слова. Вот уравнение с неизвестным решил Серёжа, всем доказав: «эта жизнь никому не нова».

Прячься или тебя найдут. Туки-туки. Выход всегда расположен в конце тупика.
Каждый Поэт уходит, оставив звуки и черновые записки, в которых его ДНК.

Подари мне Бог — ЭТУ женщину
И не дай никогда ей опомниться…
Я за каждый вздох, с нею скрещенный,
Заплатил тебе больше, чем сторицей.
Одолжи мне, Бог, её горести,
Если станут они неизбежностью,
Чтобы мог финал её повести
Я украсить заботой и нежностью…
Укажи мне, Господь, грусти трещины
На душе её слишком доверчивой…
Я люблю, я хочу эту женщину!
Вот и всё, мне просить больше нечего.
Помоги мне, Бог, стать единственным,
Пусть не первым, но лучшим и стОящим
… показать весь текст …

Кто из вас в своей жизни хоть раз пилил опилки? Конечно, никто не может пилить опилки. Они уже напилены. То же самое с прошлым. Когда вы начинаете беспокоиться о вещах, которые уже прошли, вы занимаетесь тем, что пилите опилки.

Роман Оскара Уайльда о портрете мистической силы — один из самых зловещих в истории литературы. Однако традиция демонизировать рукотворные полотна идёт из глубины веков: задолго до возникновения искусства некоторым изображениям и символам поклонялись как олицетворению неисповедимых сил природы. В каждом музее и галерее мира найдётся хоть один экспонат, с которым связаны самые невероятные истории, не всегда поддающиеся объяснению…

Ненаглядный идеал

Портрет Марии Лопухиной работы Владимира Боро…
… показать весь текст …

Доживают свой век старики

Как бескрылые слабые птицы,
Как застывшие пни у реки,
Остаётся им только молиться,
Доживают свой век старики.

Одинокие, полуслепые,
Растерявшие близких своих…
О Россия, родная Россия!
Не оставь, позаботься о них!

Позабытые нынешней властью,
(Да была бы охота возиться)
… показать весь текст …

Несказанное, синее, нежное…
Тих мой край после бурь, после гроз,
И душа моя — поле безбрежное —
Дышит запахом меда и роз.

Я утих. Годы сделали дело,
Но того, что прошло, не кляну.
Словно тройка коней оголтелая
Прокатилась во всю страну.

Напылили кругом. Накопытили.
И пропали под дьявольский свист.
А теперь вот в лесной обители
Даже слышно, как падает лист.
… показать весь текст …

Очень жаль, что всю прелесть детства мы начинаем понимать, когда делаемся взрослыми. В детстве все было другим. Светлыми и чистыми глазами мы смотрели на мир, и все нам казалось гораздо более ярким.
Ярче было солнце, сильнее пахли поля, громче был гром, обильнее дожди и выше трава. И шире было человеческое сердце, острее горе и в тысячу раз загадочнее была земля, родная земля — самое великолепное, что нам дано для жизни.

Всё обязательно исполнится,
Переболеет, отболит.
Какое облако над звонницей
Невероятное парит.
И мы дурацкие, нелепые,
Глядим наверх, разинув рты,
На старом снимке — словно слеплены
Из юности и красоты.
Такие, в сущности, не взрослые,
(Обнять и плакать, боже мой),
Смешные, дерзкие, несносные,
Что нас бы за руку домой
Вести и по углам растаскивать,
И обязательно учить,
… показать весь текст …

Когда люди уверяют меня, что первое впечатление от человека никогда их не обманывает, я только пожимаю плечами. По-моему, такие люди либо не слишком проницательны, либо чересчур самонадеянны. Что до меня — чем дольше я знаю человека, тем загадочней он кажется; и как раз про самых старых своих друзей я могу сказать, что не знаю о них ровным счетом ничего.

Есть только два плеча на которые то можешь твердо положиться… Но каждый раз ты убеждаешься, что эти плечи твои собственные…