• БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
    Шмуэль (Самуил) Галкин (1897—1960)- один из крупнейших еврейских поэтов XX столетия. Он неоднократно переводился с идиш на русский язык, однако в большинстве своем переводы далеко отставали по своему уровню от оригинала.
    В 1949 г. был арестован по делу Еврейского Aнтифашистского Kомитета, освобожден в 1955 г., затем реабилитирован. Награжден 2 орденами, медалями.
    Ицик Мангер назвал Шмуэля Галкина "одним из тех немногих, кто уцелел, но уцелел с разбитым сердцем .
  • А стих пошел своей дорогой, отделился от автора, стал песней. И кто теперь скажет, поэт ли родил эту песню или люди родили поэта, сделав несчастного человека органом своих мыслей, переживаний, заставив его выговорить их общую боль.
    После этого он никогда больше не писал стихов: русских — не умел, а еврейские уже никому не ьыли нужны...
  • — Вот и вся моя дорога...
    Это была неожиданная и яркая импровизация. Стихи сами излетали из его души. Люди были потрясены и содержанием стихотворения, и тем, что рождение искусства произошло сразу, здесь, на их глазах. Отверженный арестант сделался священным дервишем тюрьмы. Ему прощали и странности, и чудачества, и нелепые привычки, и заумность в разговорах на самые житейские темы.
  • Я теперь по ней хожу,
    Неотрывно вдаль гляжу,
    Что я вижу там вдали?
    Нет ни неба, ни земли…
    Он шел, и люди 8. И отступали жестокость и грубость.
    Есть дороженька одна
    От порога до окна,
    От окна и до порога
    — Вот и вся моя дорога...
  • Я по ней хожу, хожу,
    Ей про горе расскажу.
    Расскажу про все тревоги
    Той дороженьке-дороге…
    По камере прокатилась тёплая волна. Тишина чуть-чуть оттаяла.
    А он продолжал:
    Есть дороженька одна
    Ни коротка, ни длинна,
    Но по ней ходило много,
    И печальна та дорога.
  • Поэт за всю жизнь не написал ни строчки по-русски, а читать стихи, написанные по-еврейски, было бессмысленно. Наступила ледяная тишина, напряжение нарастало. Была затронута и национальная, и профессиональная честь. Да и вообще, речь шла о жизни и смерти.
    И под тяжестью неумолимых обстоятельств он как бы прозрел. Он ступил вперед и начал тихим голосом, в такт медленному шагу:
    Есть дороженька одна
    От порога до окна,
    От окна и до порога —
    Вот и вся моя дорога.
  • Обширная, многолюдная и разношерстная камера притихла в ожидании, насторожилась. Только карманник Васька усовестил: "Кончай, мать твою, народ лапошить". На Ваську цыкнули.
  • В конце 1948 года видный еврейский поэт попал по навету в тюрьму. А там над ним смеялись, его третировали. Поговаривали, что он выдает себя за поэта, а на самом деле — спекулянт. Его стали теснить на дно тюрьмы, а когда он попытался сопротивляться, ему устроили экзамен: "Если ты поэт, скажи свои стихи, и мы решим, чего ты стоишь".