Кто платит — тот и заказывает музыку. Но громче всех кричит о своем заказе тот. кто не платил.

-Усопший, Фима, дорог только близким! А остальным он не обойдется ни гроша!

-Понимаете, Сёма, если вам от меня что-то нужно — это корысть и тогда давайте обсуждать цену! А вот если вам от меня не нужно ничего — то вы бескорыстный человек и мне для вас, как бы, ничего не жалко!

-Фима, если бы ты хотел быть умным — ты бы давно уже им был!

Не печалься о том, что прошло — новый день принесет новые печали…

-В жизни, Фима, всегда есть место для оргазма, но оно может быть уже заполнено всякой прочей ерундой!

-Предложение одной руки и одного сердца, Фима, — это не серьезно! У нас оптовая контора!

-А вы знаете, Фима, что у нас в искусстве далеко не так уж и плохо воспитанные люди? Они, таки, никогда не скажут: «король жопа», а максимум: «король попа»!

-Фима, если вы хотите продолжать работать у нас продавцом пылесосов, то вместо: «та нахрена вам этот пылесос» вы должны спрашивать: «у вас оплата налом или картой»!
-А в чем разница?
-Безнал иногда не работает!

-Фима, вы будете пиццу с ананасами или без?
-Без — это что?
-Без пиццы!

-Фима, так-то, вино — это ссанина дрожжевых бактерий, ну, так, и что теперь, не бухать?

Неужели же кто-то на самом деле думает, что те, кто действительно что-то собой представляет в этой жизни, общается с интернетной подписотой? Просто представь: где они (в триллионах долларов), и где — ты…

-Фима, если твоя жена сказала тебе, что ты самый лучший — это не значит, что ты самый лучший! А вот если жена тебе сказала, что ты не самый лучший — тут ты можешь верить!

-Фима, вот тебе не нравится немножечко постоять пока проедут чиновники, а ты уверен, что хотел бы вместо этого лечь навечно, если бы ты, таки, дёрнулся и тебя бы снял снайпер, а?

-Фима, ну, а шо нам делать, если да?!

Не смотри на других — ты можешь заработать только на том, что именно ты в данный момент реально можешь монетизироовать.

-Фима, а вы знаете что Моню посадили за коммерцию?
-И чем же таким он торговал?
-Я так и не понял: он убеждал суд, что какими-то бумажками, а они — что государственной тайной!