Первое, что узнаёшь в жизни, — это что ты дурак. Последнее, что узнаёшь, — это что ты всё тот же дурак.

«Первое, что узнаешь в жизни, — это то что ты дурак.
Последнее, что узнаешь, — это что ты все тот же дурак»

В войне вообще не выигрывают. Все только и делают, что проигрывают, и кто проигрывает последним, просит мира.

Рей Бредбери
«Вино из одуванчиков»

Кто не созидает, должен разрушать. Это старо как мир.
----
Нас слишком много, нас миллиарды, и это слишком много. Никто не знает друг друга.
---
Но ведь кто-то должен быть наготове, чтобы строить, когда всё рухнет?
---

Не пытайтесь судить о книгах по обложкам.

А кого благодарить за закаты? Только не вмешивайте сюда Господа Бога! С Ним разговаривают очень тихо. Я хочу спросить, кого сграбастать и похлопать по плечу и сказать: спасибо за сегодняшний сладкий утренний свет, премного благодарен за необычайной красоты придорожные цветочки и за травы, что стелются по ветру. Это тоже дары. Кто оспорит?

Не важно, что именно ты делаешь — важно чтобы все, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким как раньше, чтобы в нем оставалась частица тебя самого. В этом разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником.

Если чего-нибудь не любишь — не делай этого. И наоборот, если любишь, осилишь что угодно.

Пусть луч мира пройдет через вас как через призму. Пламенем на бумажный лист будущей книги.

«Лучшую научную фантастику всегда создают те, кто чем-то недоволен в современном обществе и выражает своё недовольство немедленно и яростно»

…- Дорогая, ты никак не можешь понять, что время не стоит на месте. Ты всегда хочешь оставаться такой, какой была прежде, а это невозможно: ведь сегодня ты уже не та. Ну зачем ты бережешь эти старые билеты и театральные программы? Ты потом будешь только огорчаться, глядя на них. Выкинь-ка их лучше вон.
Но миссис Бентли упрямо хранила все билеты и программы.
-Это не поможет, — говорил мистер Бентли, попивая свой чай .-Как бы ты ни старалась оставаться прежней, ты все равно будешь только такой, ка…
… показать весь текст …

Каждую неделю, каждый год видишь массу людей, и большинству из них суждено кануть в забытье. Единственное, что остаётся потом, — это оглядываться на смутные мгновения тех лет и вспоминать, где твоя жизнь мельком коснулась жизни другого.

Господи, до чего же вы уверены в людях! Не пора ли повзрослеть! Как будто, если человек вам нравится, он не может выкинуть что-нибудь необычное без вашего ведома.

Людям нельзя доверять. И в этом весь ужас…

Ещё вчера всё было хорошо, а сегодня я чувствую, что гибну. Сколько раз человек может погибать и всё же оставаться в живых?

— Значит, вам уже всё равно? — Нет, мне не всё равно. Мне до такой степени не всё равно, что я болен от этого.

Печальный и в тоже время счастливейший удел человечества в том и состоит, чтобы без конца измерять расстояния от того места, где мы находимся, до того, где мы хотим быть.

Сами по себе мы ничего не значим. Не мы важны, а то, что мы храним в себе.

— Том… Как по-твоему, все люди знают… знают, что они… живые?
— Ясно, знают! …
— Хорошо бы так, — прошептал Дуглас. — Хорошо бы все знали.
***
Рождение от тебя не зависит. Но зрелость, старость, смерть — может быть, с этим можно что-нибудь сделать?
***
В тот вечер мужчины собрались перед табачной лавкой и принялись сжигать дирижабли, топить боевые корабли, взрывать пороховые заводы — словом, смаковать хрупкими ртами те самые бактерии, которые в один прекрасный день их убьют.
***
— Развозить…
… показать весь текст …

— Одуванчик. Последний, наверно. Вот уж не думала, что найду одуванчик так поздно осенью. Теперь нужно его взять и потереть под подбородком. Слышали когда-нибудь об этом? Смотрите! — Смеясь, она провела цветком у себя под подбородком.
— Зачем?
— Если останется след — значит, я влюблена. Ну как?
Что было делать? Он взглянул на её подбородок.
— Ну? — спросила она.
— Жёлтый стал.
— Чудесно! А теперь проверим на вас.
— У меня ничего не выйдет.
— Посмотрим. — И, не дав ему опомниться, она сунула одуванчик ему под подбородок. Он невольно отшатнулся, а она рассмеялась. — Стойте смирно!
Оглядев его подбородок, она нахмурилась.
— Ну как? — спросил он.
— Какая жалость! — воскликнула она. — Вы ни в кого не влюблены!
— Нет, влюблён.
— Но этого не видно.

Ибо только молодые видят жизнь впереди, и только совсем старые видят жизнь позади; остальные, те, что между ними, так заняты жизнью, что не видят ничего.