Ни ухищренья визажистов, косметологов,
И ни парфюм, ни обручальное кольцо —
Не отвлекают от работы гинекологов,
Для них ведь женщины — все «на одно лицо».

Перехуём мечи на оральный!

И. Губерман
Душевным пенится вином
и служит жизненым оплотом
святой восторг своим умом,
от Бога данным идиотам.

Б. Гуревич
Когда за святость Бог щедроты раздавал,
Дурак решил обзавестись мозгами.
И не успел он умным стать, сказал,
Что надо было брать деньгами.

Не опознав на очной ставки никого из предполагаемых насильников в лицо, пострадавшая настаивала на следственном эксперименте.

Я выхожу за рамки правил, определять дозволенного грань.
Чем меньше нам для счастья надо, тем большая на то цена.

А Моська лает на слона
не потому, что так сильна.
Она (и это каждый знает)
собака — потому и лает!

Наверно в жизни мне не очень повезло.
Ни шельмовать, ни притворяться не умею.
Твердят, что женщины и деньги — это зло,
А я от зла такого лишь добрею.

Опасайтесь человека, идущего со знаменем в руках, так как он уже готов врезать вам древком в лоб!

Храните верность в доступном месте!

Виденье было мне, но не с небес.
Его мне переслал какой-то Бес!
Картина маслом, там где «Ленин
Советскую провозглашает власть».
Смотрел и чувствовал, колени
дрожат. Готов уж было ниц упасть.
Картину эту Дьявол так мне показал-
Как будто бы её Кандинский написал!

Не знаю, как там с дураками, но жизнь показала, что с умными и найти не плохо!

Если честно, мало зная,
что придумали нам Майя,
безусловно убеждён:
если злой Армагеддон
вдруг наступит, смерть посеяв —
это происки евреев!

Священный долг перед Родиной лучше всего гасить в конвертируемой валюте

Есть свет в конце тоннеля или нет,
Реален он или подобен мифу,
Не знаю, но за пресловутый свет
Мы по двойному платим все тарифу.

Спасая Русь, мы бить жидов бросались.
Ещё вчера. Сейчас могу признать:
И «недобитые» почти что не остались,
Да и, пожалуй, нечего спасать.

Я выхожу за рамки правил определять дозволенного грань…

Депутаты вы наши родные, любые!
Чтоб вас всех полюбили, хоть раз, голубые.
И представьте себе, только так, между нами,
Всё, что я пожелал, но другими словами.

Разбиты ноги, грязный, весь в поту
Уже не шёл, а полз я еле-еле.
И, не смотря на злую темноту,
Вдруг понял, что пришёл — конец тоннеля.

Чуть посветил фонариком вокруг.
Висит патрон; на стенке, как скрижали:
«Здесь был Толян и Вася, лучший друг»
Они-то лампу, видно и украли.

Но я совсем другим был возмущён,
И наконец-то понял, в чём тут дело —
В конце тоннеля вывеска висела:
«Стоп! Посторонним выход запрещён!»

Скоро год, как Симкин разъехался со своей бывшей женой, но каждые вторник и четверг, возвращаясь с работы, он застает в своей спальне незнакомого мужчину…

С восторгом детским, словно от поллюции,
Забыв про жён, давленье и подагру,
На сексуальную поднялись революцию
Деды, облокотившись на «Виагру».