Когда два сердца рядом, две души, —
На свете не бывает большей силы,
И расправляются во всю степную ширь
За спинами заснеженные крылья.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Я знаю, что ты помнишь каждый шаг
Из тех дорог, что мы пройти успели
В почти расплавленных жарой песках,
И в бесконечном холоде метелей.
И потому тебе дано познать
Все то, чего не знают дождь и ветер,
Тебе одной известные приметы
В искусстве просто жить и просто ждать.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Нет истины, для тех, кто полюбил,
Как нет в Отечестве своем пророков.
Любовь с Безумием всегда идут бок о бок,
Под сенью вечных Безрассудства крыл.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Быть может, я присяду? Помолчим…
Посмотрим, не спеша, в глаза друг другу.
И в них прочтем, что прекратилась вьюга, —
И в сердце, и за стенами в ночи.

И отодвинем на двери засов,
Ведь от порога вдаль бежит дорога,
И только в ней благословленье Бога
И к одиночеству идущая любовь.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Огонь любви согреет нас
В пути далеком,
Не будет больше в трудный час
Нам одиноко.
И, как ни сложен, этот мир,
Не стоит спорить, —
Затерта истина до дыр:
ЕСТЬ В МИРЕ ДВОЕ.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Ты знаешь, все же, стоило пройти
Тропой отчаянья над пропастью идущей,
Чтобы душа вошла однажды в душу
Навечно, а не просто погостить.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

А листья падают стыдливо,
Как с плеч атласный твой халат —
Неудержимо и красиво…
Ах, осень, осень… Сладкий яд!

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Да, все проходит.
Все и остается.
Как остаются осень и весна.
Как дождь по крышам,
И, как лучик солнца,
Как неотправленных
Признаний белизна.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Ты идешь по краешку воды,
И ветерок играет белым платьем:
Когда могла бы хоть немного знать ты,
Что я всю жизнь ищу твои следы.

Твоих чужих заморских городов
Неведом мне ни вкус, ни даже запах,
Ведь я шел на восток, а ты — на запад,
А нас держала за руки любовь.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Неоспоримо,
как Любовь,
Земли вращенье,
и, знаю,
за обидой вновь
придёт прощенье.

Любовь слепа…
То не мои слова.
Любовь — слепа,
Она не выбирает.
И слепо крест
Несет свой
И страдает,
Хоть в выборе своем
Всегда права.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Балансируя где-то на грани
Ночью, вечером, утром и днем,
Мы, как хлеба, хотим покаянья,
и, как воду, прощение пьем.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Есть то, что происходит от ума,
Есть то же самое, как будто, но из сердца;
И то, что от ума — легко сломать,
А что из сердца — даже не надейся.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Ведь ничего не изменилось,
Ведь как и было, так и есть!
И милость, как была — есть милость,
И честь, по-прежнему, есть честь.

И в каждом нашем слове Пушкин,
И в каждом Тютчев, наконец!
Кому-то, может быть, игрушки…
А нам — величия венец.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

И то, что непохожа на других,
И то, что нет в тебе ни грамма фальши,
И то, что ты не замечаешь их В движении все выше и все дальше.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Пусть наш путь был разлукой отмечен, —
Ведь разлука, порой, проверяет
Нас на прочность, точнее, на вечность,
На любовь без конца и без края.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Поэзия твоих невысказанных слов,
Таящихся в тебе в безмолвном ожидании,
Поэзия любви — основы всех основ,
Есть самый высший дар, а может быть, призвание.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

В разгар зимы мне не хватает неба,
Высокого, с густою синевой;
Мне не хватает неба, словно хлеба,
Чтоб разделить в голодный год с тобой.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Да, Пушкин был, конечно, не святой,
Ведь невозможно быть святым поэту,
Быть грешником, и быть эстетом,
И раной быть, в которой гной.
Поэт, отнюдь, не в благостности слов,
И жизнь его не может быть примером,
Но в сумраке неистребимо сером,
Лишь он один зажечь свечу готов.

Да, Пушкин был всего лишь человек,
Подверженный и ревности, и вздору,
И прочему в кудрявой голове,
Но рифмоваться не умел с позором.
И не умел, как нынешние мы
… показать весь текст …

Мы, словно хмель, сплетаемся телами
На вертикальной плоскости судьбы,
Нам все равно, что дальше будет с нами,
Нам это лето не дано забыть.

Давным-давно отвыкшие от чуда,
Пройдем с тобою утром по траве,
И кто мы есть, зачем мы и откуда —
Росой написан будет нам ответ.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)