Философский язык усложняет усвоение философии.

Если Россия не будет ставить палки в колёса, ЕС скоро пополнит штаты США.

Субъективность — суждение о других по себе.

Я гораздо скромнее Сократа. «Я знаю, что я ничего не знаю, но другие не знают даже этого» — сказал Сократ. «Я знаю, что я ничего не знаю, но другие не догадываются об этом» — сказал я.

Если б меня принесли аисты — был бы я с клювом, а у меня — рубильник.

Сила искусства. Каждый, прочитавший мой роман «В дерьме», чувствует себя аналогично.

Жена не балует меня, как родители. Хорошо, хоть в угол не ставит.

Ненависть к России закончится для стран ЕС полным обнищанием.

Живу, как все — если можно назвать это жизнью.

Человека до конца познать невозможно. Он, в сущности, хамелеон.

Подарю жену с приложением.

Из опыта моей жены. Только ночью прерывается моё одиночество с мужем.

Когда-нибудь войны на земле прекратятся и оружие раздадут населению: малоимущим — по автомату, а имущим — по ракете. Хорошо, «что в эту пору прекрасную жить не придется ни мне ни тебе».

Определённо, мы произошли от обезьяны. Дошел я до этой истины путем кропотливого исследования своего родословного (генеалогического) древа, в корнях которого обнаружил натурального примата. Меня не шокировал мохнатый прародитель, поскольку образованием, жизненным опытом и кинематографом был подготовлен к этой встрече.
Скажу больше, всем довольная, вальяжно развалившаяся обезьяна на фоне изобильных джунглей выглядела куда презентабельнее, чем я — полуодетый на карачках, обрабатывающий садовую грядку, чтоб как-то прокормиться. Не стану описывать, как смотрелась жена, олицетворяя огородное чучело, чтобы пернатые и мальчишки не зарились на нашу клубничку.

Хочется дышать полной грудью, но мешает жена и прочая дрянь.

У моей собаки больше достоинств попасть в рай, чем у меня.

Отличительная черта его творчества — зацикленность на извращениях.

Я ошибаюсь в жизни на постоянной основе.

Ясное представление о жизни приходит с созреванием ума.