За вечер прожитый ни с кем — спасибо!
Замыла хлоркой горький след, мой выбор,
Пусть так нескладно прожит день, но не обидно,
И не маячит больше тень, и слёз не видно.

Дождусь ли счастья своего — не знаю,
Сижу одна в тиши ночной — мечтаю,
Пусть наконец-то он найдёт ко мне дорогу,
Устала ждать уже давно, молиться Богу…

Когда луна наполнена печалью,
Уныло смотрит на кого-то из-за туч,
То это мозг людей в отчаяньи,
Луну обрадует улыбок луч…

Оккультные науки утверждают: воображение — это всё!
Фигвам! Ещё нужны связи! Нужны крепкие интеллектуальные, нейронные связи!

Необходим в семье спокойный разговор,
Давай составим, милый, мирный договор,
Ни дня без добрых слов не жить,
Друг другу правдой, верностью служить,
Не надрывать голосовые связки,
Пытаясь что-то доказать при неувязке.
Любить до посинения, до гроба,
Стараясь исполнять обет пред Богом,
Любить друг друга всей душой, всей силой,
На этом свете и на том, что за могилой,
И умереть в один и день, и час,
И чтобы радовать могли мы всех — сейчас…

Тихим шагом из вечности в вечность,
Жаждут многие постичь человечность,
Фанатично верят в любовь,
А при встрече бьют её в кровь,
Сумашествием, сумасбродством,
Экс-разгульностью, превосходством,
Глупой ревностью укрываются,
И с обидами обнимаются.
Человечность — мера относительная,
Любовь — чувство вопросительное,
Достояния — все проходящие,
Сохранились до настоящего,
Создал кто-то эту интригу,
Занесём-ка их в красную книгу…

Вот и всё, наступило прощанье с мечтами,
Не даёт нездоровье дышать глубоко,
И плывёшь в унисон с полусонным цунами,
И желаешь укрыться от всех далеко…

Пока находишься у кормушки — молчи, вышел на пенсию — пиши мемуары…
Терять-то нечего, говорите, говорите, господа пенсионеры…

«Диоген (Синопский) и статуя.
Греческая притча
Однажды люди увидели, что Диоген просит подаяние у статуи. Его спросили, зачем он это делает. Диоген ответил:

— Чтобы приучить себя к отказам.»

В ранней молодости, когда я прочла притчу о Диогене, как он приучал себя к отказам, прося подаяние у статуи, я решила задавать свои вопросы, которые мучили мою душу, камням, чтобы научиться жить без ответов… Впоследствии такого обучения самой себя, я стала терпеливой и внимательной к миру вещей в жизни. На многие вопросы я сумела ответить себе сама…

Я училась свои тайны доверять деревьям, чтобы меня никто не смог предать. Меня никто не предал…

В дом вошла тишина тоскливая,
И местечко себе нашла,
На диван мой, на подушечку,
Морда наглая, прилегла.

Не спросивши разрешения,
Как вино, мою кровь сосёт,
И довольная, своевольная,
Мне подмигивая, тихо ржёт…

Своеобразная прилипчивость — это первые ласточки и у деменции, и у старости.

Он сегодня до зари встанет,
поглядит в окно:
есть ли снег?
Если есть,
то в постель ляжет,
если нет —
занырнёт в постель.
Что ему эти
жизни задачи?
Не мешает он никому.
От него никто не заплачет.
И никто не станет жалеть.

Как хорошо в родном краю
и там усталость к нам заглянет…
Но как обычно — я пою,
не слышно, шёпотом, за печкой!

Быть готовым умереть внезапно,
Раствориться в взрыве от безумных?
Осмысленью это неподвластно,
Боль и грусть в словах заумных…

Невозможно быть готовым к смерти,
Когда в планах жизнь кипит, смеётся,
И в задумчивом решении задачи, кстати,
Не понять, что вмиг всё оборвётся.

Всё химерно, иллюзорно, утопично,
Ход привычный сбитый с толку,
В кладке сердца тяжестью кирпичной,
Смысл найти запрятанный в иголке.
… показать весь текст …

Записала мечты в записную красную книжку,
Перечислила всё последовательно, по приоритетам,
Запланировав модную, стильную стрижку,
Исполнения жду, сверяя, доверив планетам.

Я готовлюсь вкушать результат волшебства чудодействия,
Представляю себя в чёрной шляпе из фетра,
Я поверила притчам библейским, еврейским,
Вера гаснет — миллиметр за сантиметром…

Реакции, как змеи выползают,
У них гнездо на коже черепа,
И в горло ядовитый зуб вонзают?
Ты обречён и не увидишь берега.

Тошнит, позывы рвоты беспокоят:
На жизнь, на окруженье, на любимых,
И всё везде противно, раздражает
Вращение в делах неисчислимых?

Приплыл, дружище, к самому ты чёрту,
Теперь тебе ему служить придётся,
Добро пожаловать — в чертоги мёртвых…
Оттуда выйти никому не удаётся…

О чём шептала мне холодная подушка,
Когда с злорадством ветер завывал,
Пророчил перемены, как кукушка,
И вальс измены в вихре танцевал.

А как смеялся надо мной, бросая снегом
Через стекло окна да в сердце,
Он недовольство показал моим ковчегом,
Ладонью жёсткой хлопая по дверце.

Подушка липкая от слов зудела,
Сопротивляясь подчиниться,
К утру совсем остервенела,
Решивши моей кровушкой упиться.
… показать весь текст …

Подневольная птица — сердце,
Бьётся в клетке грудной за жизнь,
Только очень крепкие дверцы,
Не взлететь, стучись — не стучись.

Крылья к старости все изранены,
От реакций на жёсткие мысли,
От обиды — отёки, ссадины,
Да и в клетке — прутья провисли.

Если б можно было дать птице волю,
Всё равно бы вернулась в клетку,
Но не билась бы с немыслимой болью,
Не считала б жизнь — рулеткой.
… показать весь текст …

И стояла на планете Земля смолянисто-чёрная непролазная тьма.
Она своим языком шёлковым, гладким, холодным, мерзко скользким, как речной угорь,
без сострадания к идущим по тропинке жизни, к заблудившимся путникам, бесшумно смеясь,
прикасалась то к глазам, то облизывала спину, то впивалась в горло, вселяя в них леденящий душу ужас,
и принуждала их учащённо дышать, в унисон со сбивающимся ритмом сердца,
в темпе скачек через козла на спортивной площадке…
— Ещё шаг, ещё только один шаг, и я пойму ку…
… показать весь текст …

Я очень нежности желаю,
Я так устала без тебя!
Когда со мной, я — улетаю
В мир облаков из бытия.

Вуали шёпот обнимает
И манит в ночь мою усталость,
И дух вокзальный прорастает,
И снится боль, что мне осталась.

Из мира бренного в сюжетах
Оставив лишь своё дыханье,
Темнеют слёзы на манжетах,
От одиночества — страданья…

Мой взор любуется природой — стихов,
что из волшебных снов,
воображенье переносит в даль,
где нет печали и оков,
где счастье просто и доступно,
где радость, смех, и ничего не жаль…
И вносит сердце поминутно
прекрасное в мой мир,
и на мою скрижаль…