У нас любовь с лёгким безумием, с грубыми нарушениями дурацких правил. Нам так нравится…

«Недомогания естественны, когда любовь болеет разлукой.»

До его появления, слыша стук в дверь, я испытывала искушение закрыть ее на дополнительные замки и не открывать никогда. Мало ли кто там. А я боюсь перемен: особенно страшно, когда они к лучшему. К нему ведь быстро привыкаешь, непроизвольно. А потом, как правило, приходится отвыкать — рано или поздно, мучительно. «Лучше я вообще не буду ждать и к чему-то привыкать…» — решила я как раз тогда, когда услышала скрип открывающейся двери. Без предварительного стука. У него были ключи от моего сердца.

Я надеюсь однажды ты найдешь того, кто заставит цвести цветы в самых темных уголках твоей души.

Слезы с годами не меняются. Они, как и наши глаза, неподвластны возрасту.

Она сказала «имею право любить», а не «имею право на любовь». Вот где истинное бескорыстие: когда ты любишь, в себе, безмолвно, не задавая вопросов, не надеясь на ответ. Вот в чём главное преимущество женщины.

Нет ничего красноречивее безмолвных прикосновений

Большая любовь переворачивает все с ног на голову — смешивает сезоны, обесценивает прежние ценности, меняет вкусы, направления. Она как-то незаметно, исподволь, как упрямый росток подснежника, прорастает в том уголке сердца, который давно казался отжившим. И никто не застрахован от того, чтобы под влиянием этой любви стать именно тем, кем всегда боялся стать…

Необходимо научиться принимать себя в разных ситуациях жизни. Хочется плакать, плачь. Хочется кричать, кричи. Хочется смеятьс, смейся. Только люби — и в первую очередь люби в себе душу. Тогда она обязательно притянет к себе родственную душу, ту самую половинку, в поисках которой мы проводим многие годы.

Жизнь короткая. Надо делать то, что любишь, совершать хорошее и меньше смотреть новостные передачи, от них бессонница.

Осень — единственное время года, которое учит.

Как же важно не мешать друг другу творить волшебство, пусть и маленькое. У каждого оно свое — на листе бумаги, на кухне за приготовлением супа из красной чечевицы, в провинциальной больнице или на сцене притихшего зала.

Я уверен: любовь, которую мы отпускаем, обязательно к нам возвращается. Приумноженной. Возвращается в другом обличьи — сначала приходят чужие люди, проверяют нас, после становясь родными.

Мы все такие странные. Живем в вечном ожидании. Зимой мысленно торопим лето, летом скучаем по осени. Слишком много надежд вкладываем во временные промежутки и никак не научимся жить мгновениями…

Волшебство обижается. Оно может долго крутиться вокруг тебя, стучаться в темные стекла солнцезащитных очков, которые ты не любишь снимать, а потом развернется, уйдет. Насильно мил не будешь. Пока оно уговаривает тебя, непременно есть тот, кто его ждет с нетерпением. У волшебства не так много времени, чтобы неделями, месяцами бегать за кем-то. Если ты его не видишь, значит, оно тебе не нужно.

И как долго нужно учиться молчать о главном — чтобы не выболтать самое сокровенное первому встречному.

Порой мужчины, как пустые лестницы, унылы. Возможно, любят — но молчат.

«Счастье только внутри нас. Ну, еще и в жизни, кто-то извне делает нас счастливыми тоже. Но если этот кто-то вдруг перестанет делать тебя счастливым, внутреннее счастье непременно спасет. Оно никогда нам не изменяет».