Профессия врача — это подвиг, она требует самоотвержения, чистоты души и чистоты помыслов.

Вот именно таких филистимлян Самсон и избивал.

Один турецкий паша, добрый старичок, получил от кого-то в подарок или, кажется, в наследство целый гарем.
Когда его молодые, красивые жены выстроились перед ним в шеренгу, он обошел их, поцеловал каждую и сказал «вот и все, что я теперь в состоянии дать вам»…

Сказать женщине: Я вас не люблю — так же неделикатно, как сказать писателю: Вы плохо пишете.

Пора бы уже начаться весне. У меня такие бессонницы — чёрт их знает, откуда они взялись, — что купанье и чистый воздух являются настоятельной потребностью.

Как приятно сидеть дома, когда по крыше стучит дождь и когда знаешь, что в доме твоём нет тяжёлых скучных людей.

…Один барЫшник попал под локомотив — ему отрезало ногу. Несём мы его в приёмный покой, кровь льёт — страшное дело! А он всё просит, чтобы ногу его отыскали. И беспокоится:
— В сапоге, на отрезанной ноге, двадцать рублей как бы не пропали!

…По ее милости я хожу раздет, живу в дешевом номере, питаюсь ерундой, пишу бледными чернилами. Всё, всё пожирает она, ненасытная! Я ненавижу ее, презираю… Давно бы пора развестись с ней, но не развелся я до сих пор не потому, что московские адвокаты берут за развод четыре тысячи… Детей у нас пока нет… Хотите знать ее имя? Извольте… Оно поэтично и напоминает Лилю, Лелю, Нелли… Ее зовут — Лень."

«Погода безнравственна и обещает быть таковою еще долгое время…»

Человек или должен быть верующим, или ищущим веры, иначе-он пустой человек.

Самое главное в жизни — один раз ее изменить.

Ванька
Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене, он достал из хозяйского шкапа пузырек с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на темный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками,…
… показать весь текст …

Я утопаю, бегу к тебе, прошу помощи, а ты мне: утопайте, это так и нужно.

Любая правда лучше, чем бесконечное враньё.

В конце герой или женись, или стреляйся.

Надворный советник Семен Петрович Подтыкин сел за стол, покрыл свою грудь салфеткой и, сгорая нетерпением, стал ожидать того момента, когда начнут подавать блины…

Перед ним, как перед полководцем, осматривающим поле
битвы, расстилалась целая картина… Посреди стола, вытянувшись во фронт, стояли стройные бутылки. Тут были три сорта водок, киевская наливка, шатолароз, рейнвейн и даже пузатый сосуд с произведением отцов
бенедиктинцев.
Вокруг напитков в художественном беспорядке теснились
сельди с…
… показать весь текст …

Я бы на вашем месте на семи осинах удавился.

Масляные воспоминания не всегда дают точное представление о том, что было в действительности.

Чтобы соблазнить женщину, выслушайте ее жалобы.

Бог создал меня из теплой крови и нервов, да-с! А органическая ткань, если она жизнеспособна, должна реагировать на всякое раздражение. И я реагирую! На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость — негодованием, на мерзость — отвращением. По-моему, это, собственно, и называется жизнью.