Пётр Семёнович лежал в палате и ждал, когда за ним придут. Часы перед операцией тянулись мучительно долго. Слово тянулись подходило, как нельзя лучше. Каждая минута точно жевательная резинка, которую достал и растягиваешь, а потом так же следующая минута и следующая.
Какая странная вещь — время. Шестьдесят лет промелькнули за мгновение, а минута никак не проходит. Хотелось, чтобы скорей всё закончилось. Умереть и дело с концом. Почему нельзя вколоть препарат, заснуть и не проснуться? Почему он…