Они лежат на старых чердаках,
красуются под красными углами,
но в их потёртой коже — тлеет память
о стародавних предках и веках.
Есть память родового сундука,
есть память крова, принятого нами,
и память у лампады, словно пламя,
горящее в иконных огоньках.
И драгоценный клад, и милый вздор
хранят в себе — дыхание и взор,
и чей-то след, и чей-то голос вещий.