Самолет мелко завибрировал, в иллюминатор было видно, что и крылья у него дрожали, как руки алкоголика в треморе. Пассажиры начали тревожно переглядываться. А самолет вдруг резко накренился и стал терять высоту.
— Падаем! — прошептала Марина.
И хотя стюардесса запоздало, но все же сообщила, что самолет попал в турбулентную зону и всем надо просто пристегнуться и пережить всего несколько неприятных минут, ее никто уже не слушал. Народ-то уже привык к тому, что воздушные суда, большие и маленькие, почти каждый день где-нибудь да падают. А вот сегодня очередь, видимо, дошла и до них.
Марина вопила уже во весь голос:
— Боже мой, мы сейчас упадем!
Ее муж Андрей, и сам трясущийся от страха, попытался как-то успокоить Марину, отвлечь ее от ужасных мыслей. И не нашел ничего лучшего, как обнять и сказать проникновенно:
— Раз уж такое дело, давай простимся, милая!
— А-а-а! — заголосила Марина. — Я не хочу умирать!
— Не бойся, это не страшно совсем, — убеждал ее Андрей. — Хлоп — и все! Никто ничего и не почувствует.
— Правда? — притихла Марина. — Ты откуда знаешь? Ты что, уже падал? Без меня? Когда это было?
— Давно, — неопределенно махнул рукой Андрей. — В армии еще.
Это точно. В армии он один раз упал. Но не в самолете, а со второго яруса солдатской кровати. Во сне. И было ему тогда очень больно, потому что приземлился он на копчик. Но зачем это сейчас знать Марине?
— Ну ладно, давай прощаться, — согласилась Марина и всхлипнула. — И давай простим друг другу, если кто в чем был виноват.
Андрей подумал и поежился.
— А это еще зачем?
— Ну, так принято, милый, чтобы предстать перед Богом с чистой душой. Ну, вот я, например, виновата перед тобой в том, что на прошлой неделе спрятала твои удочки.
— Зачем? — удивленно спросил Андрей, выуживая из кармана фляжку с коньяком — он увидел, что многие вокруг пьют, курят, а одна парочка даже пытается заняться любовью прямо в кресле. В общем, все оттягивались напоследок, кто как мог.
— Ну, чтобы ты хоть одну субботу побыл со мной, — призналась Марина.
— Тоже мне, грех нашла, — отпив из фляжки, хмыкнул Андрей.
— А что, у тебя есть что-то посерьезнее? — насторожилась Марина.
Слегка захмелевший Андрей подумал, что раз уж им предстоит погибнуть, то зачем скрывать то, что камнем лежит на душе? А так, глядишь, признание и в самом деле зачтется на том свете. Но он все же решил повременить. Тем более что инициатива открыть исповедальню на борту падающего Ту-154 принадлежала не ему, а Марине.
— Давай уж, продолжай ты, раз начала, — сказал Андрей. — Не думаю, что у такой большой красивой девочки за душой всего лишь такой маленький и безобидный грешок, как припрятывание удочек.
— Дай-ка мне. — Марина выхватила фляжку из руки Андрея и отпила из нее солидный глоток. — Ну, было, было…
— Что было? Говори, ну? — приказал Андрей и заиграл желваками.
— Помнишь, у нас на площадке жил Егор Петрович, отставной майор?
— Ну, помню, — прохрипел Андрей. — И что?
— Так вот, я у него два раза была дома, — потупила заплаканные, с потекшей тушью глаза Марина.
— И что вы там делали?!
— Чай пили, болтали, — пожала плечиками Марина. — Ему очень скучно было, он же совсем один жил.
-Только чай? — недоверчиво переспросил Андрей.
— Ну да, — немного подумав, ответила Марина. — Зеленый… С изюмом.. А теперь ты давай сознавайся, в чем грешен передо мной.
— Да я даже не знаю, — с сожалением поболтал опустевшей фляжкой Андрей. — Мы с тобой и живем-то всего три года…
— Три с половиной, — поправила его Марина и нежно провела ладошкой по всклокоченной голове. — А детей так и не завели… Хотя это даже хорошо! А то остались бы они сиротами. Или, не дай Бог, с нами тут летели бы в самолете. Даже думать об этом не хочу. Ну, чего ты замолчал? Давай выкладывай свою гнусную подноготную.
— Ладно, — решился Андрей. — Помнишь, у нас как-то засиделась твоя подруга Лина
— Это которая? А, Ерошина Ангелина! Так, и что?
— Ну, и ты попросила проводить ее домой, а сама не пошла с нами, у тебя голова тогда разболелась.
— Ну, и пошел ты ее провожать, дальше что? — Марина сцепила руки и нервно захрустела тонкими пальцами. — Она, между прочим, очень даже ничего, Линка эта. Да, Андрюша?
— Не, ты лучше, — категорично заявил Андрей.
— Ну и в чем тогда твой грех?
— А я ее поцеловал, — сообщил Андрей. И видя, как гневно изламываются тонкие брови Марины, торопливо добавил:
— Да в щечку, в щечку!
— То-то же! — облегченно вздохнула Марина.
И тут раздался ликующий голос стюардессы:
— Уважаемые дамы и господа! Наш самолет благополучно миновал зону турбулентности! Экипаж приносит вам свои извинения за доставленные неудобства.
Все пассажиры закричали «ура!», захлопали в ладоши, кроме той парочки, которая все это время пыталась заняться любовью. И у них наконец-то это получилось, и потому они сейчас никого и ничего вокруг себя не замечали.
Андрей с Мариной крепко обнялись и надолго так замерли.
«Боже, как хорошо, что я не все рассказала Андрею!» — думала Марина.
«Как же я вовремя догадался скрыть горькую правду от Маринки! — радовался в душе в это же самое время и Андрей. — А то ведь сейчас черт знает, что было бы…»
Да, им было, что скрывать друг от друга. На самом деле Марина распивала не только чаи со своим соседом-вдовцом Егором Петровичем. Он ей как-то предложил даже шампанского, и Маринка из вежливости отпила из фужера один глоток. Всего один. Но ведь отпила! В компании чужого мужчины!
Да и Андрей был хорош! Он покривил душой, когда говорил, что поцеловал Маринкину подругу Лину в щечку. На самом деле это не он ее целовал, а она впилась своими бесстыжими губами в его губы и даже пыталась затащить его к себе в квартиру. Андрей тогда вырвался от нее с большим трудом и настоятельно попросил Лину больше не приходить к ним…
Ну и чего вы ухмыляетесь? Хотите верьте, хотите — нет, но так все и было.