Одни называли его святым, другие отшельником и чудаком, третьи просто крутили пальцем у виска.
Каждое утро к подъезду его дома на Арбате прилетала большая стая голубей.
И бежали навстречу бездомные собаки, радостно виляя хвостиками, и бомжи, коими богата была Москва в 90-е, поджидали в сторонке, стараясь не остаться незамеченными очень скромным и неприметным пожилым человеком в потертой куртке, кепке, почти надвинутой на глаза…
Не любил, когда его узнавали!
И для каждого находилось у него не только доброе слово, но и угощение: птицам — пшено, собакам — колбаска и косточки, бомжам — хлеб, сосиски, мелкие деньги…
Впрочем, люди ценили не столько дары, сколько искреннюю заботу знаменитого артиста о тех, кто пал на самое «дно» в силу жизненных обстоятельств:
ибо побеседовать о жизни, пожать руку великому человеку, вновь почувствовать себя уважаемыми — дорогого стоит!
«Идите с миром», — отвечал им на слова благодарности.
Сам же шел кормить бомжей четвероногих — бывших «друзей человека», от которых массово избавлялись россияне, ставшие внезапно нищими после грабительских экономических реформ 90-х.
Сколько породистых и метисов, лохматых и короткошерстых, маленьких и больших, было обречено на холодную и голодную смерть, если, конечно, «повезет» им избежать лап живодеров!
И он выбрал для себя миссию — помогать этим несчастным, брошенным созданиям, хотя сам едва сводил концы с концами: жил на мизерную пенсию в маленькой квартирке, с кухней в четыре квадратных метра, куда и друзей было неловко пригласить.
Черно-белый телевизор, неработающий душ и кран холодной воды, вместо занавесок на окнах — мешки из-под сахара… комнаты, нуждающиеся в ремонте… и больная, лежачая жена.
«Почему только вы ходите, а где ваша супруга?» — спрашивали местные продавцы.
«Да вот, шляпу подходящую в гардеробе не нашла», — отшучивался, покупая лапшу «Доширак» для себя и пшено — для голубей.
Мясные обрезки и косточки для животных ему оставляли продавцы соседнего Смоленского гастронома.
Он же мясо не потреблял — был вегетарианцем, занимался йогой, врачей не посещал — даже карточки медицинской не имел в поликлинике. Возможно, именно поэтому дожил до преклонного возраста без хронических болячек.
На девятом десятке изношенный организм уже давал о себе знать…
Это удручало, впрочем, как и все, происходившее в России в 90-е. «Новую эпоху» — криминального разграбления страны — не мог принять и приспособиться.
Но в любую погоду — дождь, снег, мороз и гололед, несмотря на настроение и сердечные боли — он находил в себе силы встать с постели, чтобы идти к тем, кто нуждался в его заботе, любви, ласке.
«Я должен кормить голубей» — твердил сам себе каждое утро.
Птицы садились на плечи, голову, клевали корм с ладони, собаки жались к ногам, ласкались.
И чувствовал он, как необходим этим беззащитным созданиям в мире холодном, равнодушном, жестоком…
Птицы и собаки следовали за ним повсюду, так же, как в далекие времена, животные сопровождали православных святых — Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Евфросинию Вяземскую…
И бродил он с этой свитой по арбатским дворикам, кормил собак, кошек. Беспризорных котят, щенков относил в зоомагазин, где затем их бесплатно отдавали в добрые руки.
Страстную любовь к животным, природе, пронес через всю жизнь, с тех детских лет, когда его — болезненного ребёнка, мать устроила в школу, располагавшуюся в заповеднике.
Застенчивый, погруженный в себя, мальчик часами гулял в лесу, подружился с птицами, насекомыми и даже деревьями. Беседовал с ними, нежно разглаживал пожухшие листочки, физически ощущая страдания срубленных, случайно покалеченных, варварски поломанных.
Лес воспринимал как огромное чудо, как храм, и боялся причинить вред любому, даже муравью…
Вот ползет невесомая букашка по ладони, едва касаясь лапками, нежно щекочет кожу: хрупкие ножки, ломкие крылышки, изящное тельце — ювелирная работа божественного мастера!
А может быть, и люди для кого-то там, наверху, всего лишь ничтожные насекомые?
Даже став взрослым, никогда не убивал он тараканов, мух, пауков, потому что все живое создано самим Творцом, и человек невправе уничтожать его творения.

Как-то зимой, в жестокий мороз, он заметил на люке теплоцентрали умирающего пса.
«Надо взять собачку, а то за ночь замерзнет», — и восьмидесятилетний человек поднял несчастного, отнес домой.
Так в квартире поселился Мальчик — обычный «дворик», с вылезшей шерстью, выпирающими под кожей ребрами, злобный и недоверчивый…
Но, если есть в человеческом сердце настоящая любовь, любую дворнягу можно отогреть. Пёс поправился, оброс шелковистой шкуркой, стал лучшим другом своему спасителю. И, когда они вобнимку отдыхали на диване, на телефонные звонки отвечала супруга:
«Не тревожьте Гошу, на нем спит собака. Он очень боится её побеспокоить. Она же дворняга. Столько перенесла. Пусть поспит…»
Бывало, Мальчик занимал диван раньше хозяина, и приходилось тому укладываться рядом — на полу.
«Собаки — они как лекарство: лечат, спасают людей, укрепляют нервную систему. После восьмидесяти всем надо иметь собаку. Она спасёт вас, поможет с режимом дня лучше всяких докторов» — советовал он друзьям и мечтал о том, чтобы все люди подкармливали животных!

Человек должен жить в доброте и любви к живым существам, иначе он даже не животное по Дарвину, а резиновый манекен, набитый трухой под названием «внутренние органы»
Кроме Мальчика, в семье жили два попугая и спасенная из лужи божья коровка.
Благодаря неустанной заботе, ей выпало счастье прожить на свете целых ТРИ года, вопреки двухлетнему жизненному сроку в природе.
Одного из попугаев нарекли Борисом — он был куплен в день, когда президентом страны стал Ельцин. Попугай умел говорить и часто, с интонациями супруги хозяина, кричал вслед: «Что ты всё бегаешь? Пойди, поспи!»
По вечерам Человек выходил на балкон, рассматривал в телескоп звездное небо, и верный Мальчик ложился у ног, согревая своим теплом.
Как же манили далекие галактики, инопланетные цивилизации!
Но, — беседовал он с собакой, — человечество слишком агрессивно, не захотят инопланетяне с нами общаться, вряд ли мы будем приняты во вселенское высокоразвитое созидательное братство … Вся история человечества — бесконечные войны, разрушения, насилие, горе и слёзы народные. Наши технические достижения направлены не на благо человечества — на уничтожение друг друга. И с техническим прогрессом деградирует человеческая мораль… Где гарантия, что новые знания не будут повернуты против соседей по галактике? Возможно, пройдет не одно столетие, прежде чем люди поймут, зачем они на Земле… И прежде чем рваться к звездам, стоило бы навести порядок в собственном доме, где столько нуждающихся, больных, неимущих, а для этого нужно всего лишь жить по законам ЛЮБВИ!

Именно этой любовью — к жене, дочери, собаке… любовью ко всему живому он и жил, и был счастлив, хоть пенсии не хватало, и сантехнику починить было не на что, и жена тяжело болела, и дочь — художница, скульптор, мало зарабатывала.
От предлагаемой материальной помощи всегда отказывался: «другим сейчас тяжелее… есть люди беднее. Я же могу жить и в бочке, как Диоген».

Ни деньги, ни машины, ни дорогая обстановка — ничто материальное не интересовало — любил лишь страстно книги, заполонившие всю квартиру.
Пифагор, Сократ, Гомер, Овидий, Гораций, Петрарка …
Как же созвучны были их взгляды его собственным мыслям, миропониманию!
Ведь ещё две тысячи лет назад, любимый поэт Овидий писал:
«Бросьте силки и капканы! Не трогайте пташек небесных;
Уст человеческих кровью созданий живых не скверните;
Смертные — смертных щадите!»

Часто поступали приглашения принять участие в спектаклях — «юморинах» в Театре киноактера. Несмотря на плохое самочувствие, всегда соглашался, шутил, что зарабатывает на корм бездомным животным.

Вот и 6 сентября 2001 года, когда за два часа до начала спектакля, его попросили заменить заболевшего артиста — согласился …
В тот день чувствовал себя неважно, болело, щемило сердце, и поэтому попросил, чтобы его выступление было первым. Перед отъездом в театр вышел прогуляться вместе с дочерью и Мальчиком. Голова кружилась, ноги подкашивались, но ему страстно хотелось пройтись по любимому Арбату, попрощаться с друзьями — птицами, собаками, поскольку было предчувствие: видит их в последний раз…
Сердечный приступ случился прямо на сцене — «скорая» отвезла в больницу, где ещё полтора месяца врачи боролись за его жизнь. Он умер 22 октября 2001 года.

Знаменитого актера и великого Человека в последний путь провожали не только люди — бездомные собаки тянулись за гробом, в небе кружили птицы…

Год спустя на его могиле, на Ваганьковском кладбище, был установлен, созданный на народные средства, памятник с очень скромной надписью:

ГЕОРГИЙ ВИЦИН
1917−2001