У начинающего пенсионера Сергей Львовича расшалились почки. Заодно и печень о себе напомнила, застарелая язва когти выпустила. Сергей Львович терпел, терпел и все же позвонил своему участковому врачу. Она, немолодая уже, пришла в сырых ботах, сердитая и тяжело дышащая. Послушала Сергея Львовича и равнодушно сказала:
— У вас осеннее обострение. Не смертельно, но я бы посоветовала сходить на прием в поликлинику. Прямо завтра и идите.
И Сергей Львович прямо завтра и пошел. Отстоял очередь в регистратуре, получил талончик и сел на жесткую лавку под дверью кабинета терапевта. На табличке значилось, что прием ведет врач второй категории Мошкина Н. Е. «Новенькая какая-то», — отметил про себя Сергей Львович.
Попасть к этой самой Н.Е. также хотели еще несколько человек. Сергей Львович терпеливо дожидался своей очереди, с досадой прислушиваясь к тому, что у него происходит во взбунтовавшемся организме. А было все то же: почки, печень ныли, в висках бухало.
Наконец, пригласили его. Сергей Львович тяжело поднялся и прошел в кабинет. За столом что-то быстро-быстро писала врач, Мошкина Н. Е. Она тоже была уже немолодой. Но такая аккуратненькая, такая приятная на лицо и с такой статной осанкой, которая угадывалась в ней, даже сидящей, что Сергей Львович тут же принял боевую стойку. А когда Мошкина Н. Е. оторвалась от бумаг и подняла на него совсем еще молодые, ярко-голубые глаза, сердце у Сергея Львовича дрогнуло и забилось учащенно. Врач была похожа на неприступную красавицу Ниночку Ершову, в которую в свое время была влюблена вся мальчишеская половина их класса. И еще добрая половина пацанов из параллельного.
Но больше всех влюбленным в Ниночку был он, Сережка Бурцев. Однако, как это часто бывает, выбор Ниночки Ершовой пал совсем не на него, и вообще ни на кого из их школы. Жениха Ниночке подыскали ее родители — сыночка какого-то большого начальника. Она вышла замуж за того придурка и затем уехала с ним из их маленького городка в областной центр, где, говорили, выучилась на врача. Сергей же страдал недолго и скоро влюбился в другую девочку, свою однокурсницу. На ней он и женился, когда они уже заканчивали строительный техникум. Потом развелся, еще раз женился, неожиданно овдовел и больше уже не испытывал судьбу, а предпочел жить один.
Год назад Сергей Львович, дослужившись до начальника СМУ, ушел на пенсию и подрабатывал преподавателем в стенах родного техникума. Конечно, женщины в этой его холостой жизни все еще присутствовали, но все реже и реже. Либидо Сергея Львовича вполне закономерно стало ослабевать под грузом прожитых лет и настырно подступающих хворей.
А тут, при виде моложавой врачихи, так похожей на Ниночку Ершову, это самое либидо встрепенулось и как никогда живо напомнило о себе.
— На что жалуетесь? — спросила Сергея Львовича Мошкина Н. Е. все еще мелодичным голосом. И кровь бросилась в лицо Сергея Львовича: это был ее голос, Ниночки Ершовой!
— Нина… Нина Егоровна, ты что, не узнаешь меня? — севшим от волнения голосом спросил он, вспомнив даже имя ее отца.
— А кто вы? — с любопытством спросила Нина Егоровна, внимательно вглядываясь в лицо Сергея Львовича. — Погодите, погодите… Это ты, Андрей? Нет? Значит, Игорешка? Тоже нет. Ну, тогда это ты, Мишаня!
— Это я, Сережка Бурцев! — печально сказал Сергей Львович.
— Боже мой, Сережка! — Нина Егоровна покаянно прижала ухоженные руки к груди, обтянутой накрахмаленным белоснежным халатом. — Ну да, Сережка! Какой ты стал солидный. Я бы сказала, импозантный! То-то я тебя не узнала. Ну, что ты, как ты? Болеешь, что ли?
— Да что ты, Нина! Я присяду? Просто… Просто я случайно узнал, что ты вернулась в наш городок и работаешь в больнице, — соврал Сергей Львович. — Дай, думаю, навещу, проверю: узнаешь ли, вспомнишь ли. А муж-то твой где?
— Да я уже лет пятнадцать как одна, — вздохнула Нина. —  Не спрашивай, почему. Увы, уже пенсионерка. Два года как вернулась в наш городок. Но дома не сидится, а в больнице как раз врачей не хватает. Вот и работаю еще. Давай я тебя все же послушаю. Осень же, пора обострений. Вон как у тебя лицо пылает. Давление, наверное, подскочило. Давай померю.
— Да я и так знаю, Ниночка, что оно у меня скакнуло, — признался Сергей Львович. — Какое счастье, что я тебя увидел! А помнишь, что я тебе написал в записке в шестом классе? А в восьмом — портрет твой нарисовал. Правда, он тебе почему-то не понравился…
— А как я в девятом от тебя бегала? — подхватила оживившаяся и тоже вся раскрасневшаяся Нина Егоровна. — Как же ты мне тогда надоел, Бурцев, со своими ухаживаниями! Да и сейчас, вижу, смотришь на меня такими же глазами… Ну, что ты на меня так смотришь, Сережка? Я ведь уже старуха!
Нина Егоровна в упор посмотрела на Сергея Львовича немного насмешливо и в то же время требовательно, и тут же потупилась, ожидая от него ответа с явным нетерпением. Сергей Львович, конечно же, не заставил себя долго ждать.
— Кто? Ты?! — почти закричал он. — Да ты как была для меня самой красивой девчонкой не только нашей школы, но и всего нашего городка, всего эсэсэр, так ею и осталась!
— Это правда? — Нина Егоровна вновь подняла на Сергея Львовича свои лучистые голубые глаза. — Врешь ведь, Сережка… Ну, ладно, раз ты у меня здоровый, выйди в коридор, и подожди, я уже заканчиваю прием. Посидим где-нибудь, поговорим.
— Можно — у меня дома, Ниночка? Я тут недалеко живу, тоже, кстати, один. Нам никто мешать не будет. И у меня такой гуляш есть, сам вчера приготовил!
— А приставать не будешь, как в десятом классе? —  лукаво спросила Нина Егоровна, кокетливо поправляя выбившийся из-под шляпки локон темно-русых волос.
— Да ну, что ты, как можно! - неуверенно сказал, выходя из кабинета, Сергей Львович.
А уже в коридоре, прислушавшись к своим почкам, печени и прочим органам, решил: еще как можно! И даже нужно. Уж сейчас-то он своего счастья не упустит. Ну, а случись чего — личный врач вот он, под боком!