Он всё знал про большую рыбалку,
Про места, про наживку, про клёв.
Удилище считал не за палку,
А за средство добыть улов.

Он мотал днём и ночью мОшки,
Поплавки менял, грузилА.
И любил он побаловать кошку,
Что в хозяйстве его жила.

Он любил угостить старушек
Свежей рыбкой за просто так.
Был он весь, от пяты до макушек,
И в душе был заядлый рыбак.

Он любил говорить с Природой
На её языке обо всём.
Он привык делить с ней невзгоды,
Иногда рассказать о своём.

И поведал он ей о рыбе,
Той, что видел во сне не раз.
Что мечтал бы он эту глыбу
Подцепить на крючок за раз.

Потому и ходить на речку
Каждый день ему было не лень —
Он надеялся тайно на встречу!
А в реке жил да был таймень…

Жил да был, набирал свой вес,
Рыбаков повидал немало.
На крючок особо не лез,
Благо, в речке еды хватало.

В общем, рыба умна была
И доверчива не особо.
Потому-то, быть может, жива
До сих пор оказалась особа.

И за много томительных зим,
Проведённых в стихии родной,
Тихий плеск его соблазнил,
И погнался он за блесной.

Но всегда случается так:
Когда надо, не дрогнет рука —
Своего ждал часа рыбак,
Рыба ждёт своего рыбака!

И сверкнула блесна заманчиво,
И таймень приударил за ней,
Оказалось всё так обманчиво,
Первый раз за тысячу дней.

Тянет крепкой рукой рыбак
Дорогие свои удила.
Думал он, что поймался чебак,
Оказались весомей дела.

И надежду он тайно лелеет,
И не верит рукам своим,
Когда в них от натуги теплеет,
Когда тесно в реке двоим.

Заметался таймень с испугу,
Заплескал хвостом по воде.
Протянул бы он руку другу,
Чтобы тот не оставил в беде.

И рыбак о друге подумал,
Чтобы тот увидел улов —
Не сказал бы, что всё он придумал,
Как бывает среди рыбаков!

Подтащил изнурённую рыбу,
Подтянул к черте роковой.
Увидал на яву свою глыбу,
Свой трофей, может быть, вековой.

А таймень уж хвостом не бил —
Он позиции сдал быстрей.
Хоть и сильно он воду мутил,
Человек оказался сильней!

Покорилась судьбе своей рыбища,
Об песок уж не била бока.
И покинула рыбу силища,
И признала власть рыбака.

А рыбак, не деля на части,
Мира цельного полноты,
Вдруг, подумал: «Не будет счастья
Без далёкой, заветной мечты».

И он ласково так улыбнулся,
Ухмыльнулся в усов седину.
И пустой крючок в высь взметнулся,
А тайменя толкнул в глубину…