«Считаю своим долгом довести до сведения секретариата ЦК ВЛКСМ следующее: роман Фадеева «Молодая гвардия» подвергается самой беспощадной и, надо сказать, справедливой критике. Молодежь, учительская общественность и родители молодогвардейцев обвиняют Фадеева в том, что он незаслуженно выдвинул на первый план Кошевого, снизил образ Громовой и особенно Ивана Земнухова, которого весь город считает организатором, руководителем и душой «Молодой гвардии». Жители Краснодона, не стесняясь, открыто, рассказывают об этом всем приезжающим экскурсантам, делегациям и одиночкам. Они обвиняют Фадеева в том, что он ни у кого из краснодонцев, кроме Кошевой, не был. Они, в частности, утверждают, что Фадеев неверно показал и всю организацию в целом. (…) А получилось это потому, что Фадеев ограничился рассказами Кошевой, которая, как многие утверждают, не имеет ни малейшего представления о деятельности «Молодой гвардии».
Ее обвиняет (при том не столько родители, которые больше молчат, сколько сверстники молодогвардейцев и другие жители города) в том, что она умело использовала обстановку и приписала то, что делали другие, своему сыну.
После того, как из шурфа были извлечены трупы казненных подпольщиков и родители, находясь под впечатлением увиденного, не могли ни о чем думать, Кошевая вооружилась бумагой и карандашом и обошла семьи погибших. Она записывала все, что ей рассказывали родители, собрала этот материал и выехала в Киев. Там она соответствующим образом изложила его и то, что было сделано Земнуховым, приписала Олегу.
Кошевую обвиняют в том, что она дружила с Еленой Позднышевой и вместе с ней ездила гулять к немецким офицерам. В то время, как Позднышева осуждена на десять лет, Кошевая, наоборот, стала героиней и сумела реабилитировать своего скомпрометированного брата (про которого даже работники райкома партии говорят как о несоветском человеке).
Летом 1946 года в Краснодон вернулся из эвакуации прокурор города. До войны он ухаживал за Позднышевой. И вот, узнав, что Позднышева сослана, а Кошевая, обманув народ и правительство, вывела в герои себя, свою мать (которая, говорят в один голос все краснодонцы, не подпускала молодежь к своему дому и гоняла всех, кто иногда приходил к Олегу) и даже всех своих ближних и дальних родствен-ников, прокурор явился к Кошевой. У нее в это время происходила гулянка, были какие-то знакомые, журналисты из Киева и другие. Не получив от Кошевой ответа на вопрос, как ей удалось реабилитировать себя и получить награду, прокурор сперва публично, при всех начал оскорблять ее, а потом избил.
Разумеется, после этого прокурору предложили перейти на работу в другой район. Кошевая тоже переехала в Ворошиловск. В Краснодоне говорят, что, если бы она не чувствовала за собой вины, она не замяла бы этой скандальной истории, а сделала бы нее, чтобы привлечь к суду прокурора. О том, что Кошевая жила с немцами, говорит открыто каждый краснодонец. О ней говорят, как о человеке нечестном, беспринципном и умеющим устраивать личные дела. (…)
Гибель Кошевого отрицается. Его матери не удалось доказать, что он опознан ею и похоронен в Ровеньках. Создана легенда о том, что он уехал вместе с немцами. Ему приписывают чуть ли не предательство. Разговоры эти не прекращаются еще и потому, что Вырикова оправдана, вышла замуж и живет в соседнем районе, а предательство Стаховича ничем не доказано.
Такая сложная обстановка создалась в Краснодоне по вине комиссии ЦК ВЛКСМ, возглавлявшейся Торицыным и приезжавшим с ним следователем.
Когда передовые части Красной Армии, освободив Краснодон, ушли дальше, в город прибыли работники смерша. Слух о «Молодой гвардии» дошел и до них. Они стали искать живых участников. В это время из Новочеркасска возвратился Жора Арутюнянц. Его немедленно вызвали в смерш и в течение трех дней он рассказывал о деятельности молодых подпольщиков. Полученный от него материал был направлен в центр. Через две или три недели из Москвы прибыла комиссия. Она сразу же явилась к Земнуховым, т.к. о нем Арутюнянц говорил в смерше как об организаторе и руководителе «Молодой гвардии». В это время у Земнуховых находилась Кошевая. Узнав, что это за люди и зачем они приехали, она уговорила их пойти к ней и в течение всего времени держала комиссию у себя. Ни у Земнуховых, ни в других семьях никто из членов этой «комиссии» больше не появлялся. (…)
В настоящее время между семьями молодогвардейцев идет страшная распря. Кое-кто из них дискредитирует память детей. «Вину за эту распрю несут Кошевая, Борц и Виценовская. Они занимаются склокой, стараются, пользуясь своей грамотностью, знанием советских законов, занять первенствующее место, пишут клеветнические, совершенно необоснованные письма на научного сотрудника областного музея Демьяненко. Они мутят всех, пользуясь неграмотностью родителей молодогвардейцев — людей скромных и честных. (…)
В интересах государства необходимо немедленно принять все меры к тому, чтобы Кошевая не возвращалась в Краснодон и перестала писать свои никому не нужные мемуары, а также гастролировать по всей стране. Если нужно рассказать о молодогвардейцах, то пусть это делают Фадеев, работники ЦК ВЛКСМ, историки и все, кто угодно, только не Кошевая и не оставшиеся в живых молодогвардейцы. Они только портят дело».