Я не раз писал о своей любви к старым фотографиям. Почти так же сильно я люблю старые газеты. Одна из приятнейших частей моей обычной работы по подготовке книги — чтение газет описываемой эпохи. В доэлектронные времена, бывало, сидел над пыльными подшивками каких-нибудь «Вдомостей Московской Городской Полици» и всхлипывал да сморкался - от чувств и от аллергии на бумажную пыль.

Теперь получаю всё что нужно от помощников и консультантов в электронном виде и больше слез не лью. Очерствел душой. Но люблю это занятие не меньше, чем прежде.

Сейчас вот штудирую московские газеты 1925−26 годов. Отбираю, что может понадобиться для работы (это продолжение «Аристономии»), а заодно натыкаюсь на массу всего любопытного. Ужасно было интересное время — двадцатые годы. Веселое, страшное, энергетическое, противное - всякое. Невероятный гоголь-моголь из старого и нового, сочетание несочетаемого.

Хочу с вами поделиться тремя сюжетами:

— Про ограбление 112-летней монахини;

— Про ревнивого сапожника-аристократа;

— Про вероятный источник одного из самых известных сюжетов советской литературы.

Уж я искал-искал, не оставила ли экономная долгожительница еще каких-нибудь следов в глубинах Сети — увы. Только вообразите! Эта Платонида родилась раньше Лермонтова и дожила до квантовой теории. Накопила 68 рублей. Удостоилась заметки в «Известиях» — это, видимо, и был хайлайт всей ее биографии. Потом всё, растаяла в сумерках Времени.

Волнуюсь за старушку: пережила ли она потрясение? Поймать-то мазуриков поймали, но не зажулила ли милиция деньги? Представляю, сколько лет она их копила (это не шибко много — средняя месячная зарплата). Грустная история.

А следующая — ужасная, но и удивительная. Не столько самим событием (ну зарезал человек от ревности жену, да заодно и тещу, с кем не бывает), сколько фамилией. De Ribassot, насколько я понимаю, старинный французский род из Жиронды. Откуда взялся сапожник-аристократ на Большой Тихоновской улице, дом 35 — загадка. Перековался, что ли, из паразитов в пролетарии? Но галльской пассионарности не утратил, o non!

Может быть, я ломлюсь в открытые двери — тогда прошу простить за невежество, но я уверен, что именно эта одесская афера подала двум писателям-одесситам идею подпольной организации «Меча и орала».

— Граждане! — сказал Остап, открывая заседание. — Жизнь диктует свои законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего собрания — она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку помощи, и мы ее протянем.

В реальной жизни, оказывается, всё было еще смешнее и сильно страшнее.

«Кто ударил папку во время игры в теннис?» — спрашивает заколотый штыком цесаревич расстрелянную великую княжну Татьяну. Автор оригинальной идеи — контрразведчик, лично повесивший четырех рабочих…

Родная отечественная история, как обычно, кудреватей всякой беллетристики.