Автор:

Две старушки-заморочки,
Вспоминая младость вновь,
Тёмным зимним вечерочком
Толковали про любовь.

А в углу висит икона,
Телевизор снизу встал,
Кофе дивное «Маккона»
Ушлый дилер предлагал.

Говорит одна старушка:

1-я
«Приглуши его подружка,
Пусть немного помолчит.
Говорливый паразит.

Больше нравится мне лысый,
У него добрее глаз.
Я согласная с актрисой
Секса не было у нас.

Что там значит та «Маккона»!
Вот, как вспомню про Семёна,
У него чаи пила.
Бесшабашною была.

И от этих чаепитий,
Под жнивьё, как вышел срок,
Родила сыночка… Митю!
На войне погиб сынок"…

Автор:

Тут прошамкала другая:

2-я
«Ну, уж скажешь, дорогая!
А Серёга! Гармонист!
Ты попробуй, отмолись.

Симпатичный, очи долу,
Парень положительный.
И до женского, до полу,
Дюже уважительный.

Пусть об этом Нинка скажет,
Он прожил лет сорок с ней.
Один раз меня уважил,
Отходила восемь дней.

Подступило от Серёги
Умопомрачение.
Ну, какая ж это «секса»?
Так, одно мучение.

А мой суженый, Алёшка,
Разломал ему гармошку
За такое озорство;
Выбил зубы у него.

А как вспомню про колхозы,
Да про агитацию,
Это ж были смех и слёзы-
Кукурузизация!..

Ой, подруга, не хотела,
Но винюсь в своей вине.
Как была я полнотела,
Твой захаживал ко мне.

Знамо, ростом не сморчок,
Не сравнить с Алёшею.
Но, мужичок, как мужичок,
Ничего хорошего.

1-я
Ну и язва ж ты! С пелёнок!
Чем Егор мой не хорош?
Твой последний пострелёнок,
На кого он был похож?

А вообще и твой Алёшка,
Хоть и мал, не промах был.
И «борщом» с своею «ложкой»
Угощаться приходил.

Хоть была ты пышнотела,
Но, как видно, не бойка
И всю жизнь в «голодном теле»
Продержала мужика.

Как бывало-чи заскочит,
Присосётся, как телок.
Погляжу, уже нет мочи,
А отпасть никак не мог.

2-я
Ну, теперь кого к ответу?
Дело бесполезное.
Мужичков лет двадцать нету,
Царствие небесное!..

Автор:
За стеною стонет вьюга,
Ставни дёргает! Держись!
У стола сидят подруги,
Разговор ведут про жизнь.

А в углу, ведущий «Время»
Разевает, немо, рот…

Искалеченное племя,
Замордованный народ.