Было это в седьмом классе. Шел урок алгебры, урок прескучнейший. Учитель что-то бубнил у доски, чертил какие-то формулы и уравнения, а мы ерзали за партами и не знали — чем себя занять, и от нечего делать, пялились в окна. По школьному двору шел человек, инвалид. У него были вывернуты внутрь ступни ног, и он шел, как механизм, переставляя одну ступню через другую.
Один малый, весельчак и заводила, сидевший у окна, обернулся и изобразил ладонями на парте движения этого человека. Класс грохнул от хохота.
Мы были несмышлеными детьми, и не понимали, что смеяться над калеками нехорошо. Прошли годы и десятилетия, а я никак не могу забыть тот смех. Не дают забыть! Ежедневно, ежечасно, на голубых экранах, на радио, на эстраде взрослые дяди и тети глумятся над калеками. Физический недостаток — это смешно. Как завзято наши юмористы изображают заик? Или хромых?.. Особенно отличились на этом поприще небезызвестные пошляки Петросян и Винокур.
Или эти бесконечные насмешки Хазанова над Брежневым?.. Наверное, это смешно — пародировать больного, немощного старика, перед которым еще вчера лебезил и пресмыкался, есть в этом какая-то доблесть!.. Тем более, что и ответить он не может.
Откуда это у нас — такое пренебрежительное, насмешливое отношение к людям больным, немощным, бедным? — спрашиваю я себя, и мгновенно нахожу ответ. Да вот же оно — из нашей великой русской литературы! Вспомните «Женитьбу Бальзаминова» Островского. Как смешно: бедный человек мечтал о богатой невесте!.. Какие нелепые приключения на пути к богатству! Как глупо он выглядел, и как потешал зрителя.
Знаете ли вы, что такое бедность? Что такое дрожать от холода в драном, прохудившемся пальто и стоптанных ботинках, что такое страдать от голода?
А унижение от вида, от осознания своей бедности — ведомо ли оно вам?.. Не той бедности, когда мама с папой не могут купить вам джинсы «Леви Страус», или новый мопед, а от той, что на грани с нищетой, от той, что с протертыми локтями, в коротких по щиколотки брюках, в стоптанных башмаках и ветхим школьным портфелем, под презрительно-высокомерными взлядами сверстников?.. Смеяться над этим грешно, как грешно потешаться над калекой.
А возьмите другое творение Островского: «Бесприданница». Маленький человек, Карандышев, невзрачный, бедный, тусклый, неудачливый. А как нам смешно, когда блистательный Паратов и его компания великовозрастных балбесов открыто глумится над ним! А как презирает его невеста, Лариса Дмитриевна, именно за то, что не богат, не удачлив, не породист! Это же так хорошо — потешаться над маленьким, беззащитным человеком!
«За двумя зайцами» М. Старицкого. Смешная комедия. Ну, разве не смешно? Некрасивая, нескладная Проня Прокоповна мечтает выйти замуж, и тут же и жених подворачивается, блистательный проходимец Голохвастов. Ах, как смешно, когда на ступенях церкви раскрывается обман, и Проня падает в обморок! А ее родители? Ну, разве не смешно смотреть на разгневанного отца и задыхающуюся от гнева и возмущения старуху-мать? Хохот стоит поистине гомерический.
И никому и в голову не приходит, что Проня Прокоповна — тоже человек. Некрасивая, нескладная, с длинным носом… но — человек. За что же над ней потешаться?
Нам весело, особенно, когда заика мучительно пытается что-то сказать. Нам весело, когда калека спотыкается и летит кубарем по ступеням, раскидав свои костыли.
Откуда в нас это желание потешаться над убогими?.. Не из того ли седьмого класса, от того весельчака, который изобразил походку инвалида?.. А как же Винокур с Хазановым? Они-то со мной в одном классе не учились? И Островский с Сухово-Кобылиным тоже…
А как будто за одной партой сидели, ей-богу.