На днях я случайно стала свидетелем одной весьма нестандартной ситуации.

Мало того, что зима у нас на Белгородчине получилась с каким-то нездоровым чувством юмора — то ветром с дождем одарит, то лужи все заморозит так, что люди на работу чуть ли не на попе едут, ломая каблуки и кости… Вот и март вышел какой-то не в меру гололедистый, да еще с пронизывающим ветром — может, была бы я яхтой под парусом, мне бы такой «бриз» и пригодился, а тут… Иду, как горная коза над обрывом — осторожно ставя расползающиеся «копытца» и пряча от ветра слезящиеся глаза, видимость ноль, под ногами — «озеро» с замерзшей гладью.

И тут прямо в двух шагах от меня шлепается на пузо дамочка зрелых лет — сумка отлетает метра на три, ноги в разные стороны… Пока я до нее «доползла», чтобы помочь подняться, произошло нечто. Лежала-лежала дамочка и вдруг начала… хохотать. Вытирая платочком слезы, выступившие от смеха, она срывающимся голосом сказала в мою сторону: «Не пугайтесь, это у меня не истерика. Просто я представила, как выгляжу со стороны — словно большая лягушка распласталась, и мне стало так смешно… Вот это я дала!» Поднялась и пошла — легкой, бодрой походкой, словно и не валялась минуту назад плашмя на глазах у прохожих…

И знаете, мне вдруг стало так легко на душе, потому что эта находчивая и, пожалуй, даже героическая женщина избавила меня от необходимости испытывать к ней болезненную жалость. Напротив, я почувствовала в ней столько моральной СИЛЫ, что даже захотела этой силы у нее занять. Я ее ЗАУВАЖАЛА, даже не зная о ней абсолютно ничего.

Когда смех — не грех
«Что такое самокритика? Это дефект человеческой психики, который заставляет индивидуума ошибочно предполагать, что он не самый лучший, красивый, умный и скромный на свете. А что такое самоирония? Это когда он делает вид, что ему это смешно».
(афоризм неизвестного мне автора)

Действительно, многие из нас «так воспитаны», что не способны увидеть в себе нечто уникальное и достойное восхищения. Особенно это касается нас, тридцати-сорокалетних «совковых» детей, выросших на догмах всеобщего равенства и не готовых так вот сходу «поменять веру» и влюбиться в свое отражение в зеркале. И в этом случае здоровая самоирония (читай — умение вдоволь поржать над собственным «несовершенством» с пользой для своего настроения) оказывается чем-то вроде психотерапевта, который примиряет нас с тем, что мы видим в зеркале, и тем, что еще не успели подумать о нас окружающие. Ну и пусть не успеют! Нам только того и надо — показать, что мы СИЛЬНЫ и уверены в себе настолько, что способны и сами посмеяться над собой, лишая этого удовольствия посторонних.

«Машка всегда умела нас поразить. Ни кожи, не рожи, а встанет, бывало, перед общажным зеркалом, поглаживает эдак себя по худым щечкам, волосюшки жидкие поправляет… Потом вытянет губы, словно саму себя поцеловать хочет, и с наигранной гордостью сама себе же в отражение и говорит: „Эх! И до чего ж я, гад, хороша… И кому ж я, гад досталась! Я сегодня хороша, словно картинка… из „Вия“!“ Потом хихикнет сама себе и — выпархивает за дверь, будто она и впрямь королева красоты. А нам уж и смеяться над ней расхотелось — чего смеяться, если она все за нас уже сказала, да еще так забавно? Аж завидно.»
(из воспоминаний моей родственницы)

Между Стервой, Клоуном и Мученицей
Наверняка многие из вас не раз сталкивались с особами (а кое-кому и вовсе ежедневно приходится видеть такую красоту в зеркале), которые крайне болезненно реагируют на любое проявление критики в свой адрес — от наивной шутки до явного сарказма — и бросаются в бой (или в слезы — «кто на что учился»), даже не сделав попытки взглянуть на ситуацию с другой стороны. А порой так и хочется сказать: «Мадам, личико попроще, и тогда мир вокруг станет лучше».

Одна моя знакомая (подругой, пожалуй, не назову, уж больно трудно мне с ней «дружить») в случае даже шутливого «наезда» начинает плакаться, как она сейчас несчастна, оправдываться и упрекать вас в том, что вам хватило совести так над ней издеваться, в то время как она… И вы не замечаете, как невинная шутка превращает вас из шутника в «изверга», а потом и в «жилетку». Ну, Мученица, да и только!

Есть, правда, еще и высший пилотаж: это не только бодренько посмеяться над собой, но и ювелирно «куснуть» нападающего, типа как в расхожем анекдоте: «Я ему по-христиански вторую щеку подставил, а сам в это время пригнулся и — ему снизу поддых!»

Все та же моя «плаксивая» знакомая (назовем ее Наташей) и сама не прочь забить свою боль чужой болью. Например, во время милой беседы с очередной «жилеткой» может потянуться к лицу собеседницы, словно бы что-то на нем поправляя, и заботливо так, но громко (чтоб все слышали, особенно мужчины) спросить:
— Ой, ты так неаккуратно сегодня ресницы накрасила — вон сколько туши размазалось, прямо беда. Жаль, у нас тут зеркала нет…

Обычно собеседница теряется, пытаясь на ощупь исправить невидимую для нее промашку, а Наталья наслаждается ее неловкостью. Только вот с Мариной этот фортель не прошел и первой попытки. В ответ на «заботу» она мило улыбнулась и тоже громко ответила:

— Ой, да все может быть, я ведь такая растяпа. Представь, сегодня кручусь перед зеркалом, а тут муж как начал приставать — он ведь у меня такой заводной… Где уж тут макияж в идеале сохранишь! А твой бывший так на горизонте и не объявился? Ну, ты не переживай, погуляет и вернется, какие твои годы…
Наталью как ветром сдуло. А Маринка достала из кармана пудреницу и на виду у всех так изящно подправила макияж, что даже мужчины засмотрелись.

Но… так недолго и в Стерву переквалифицироваться. А это уже чревато. Стервам многие завидуют, но и «в песочницу» к себе не пускают.
Впрочем, есть и третья крайность.

Валю знают все: кто еще сумеет поднять настроение всему офису одним только своим появлением? Неказистая и полненькая, она плевать хотела на моду, тряпки и шоппинг, зато способна ловко сморозить нечто анекдотическое в самый нужный (а иногда и ненужный) момент. Услужливая и открытая, она, как мальчишка, порхает от компьютера к компьютеру со свежей прибауткой — в основном, о своих забавных злоключениях с противоположным полом. Все смеются над пикантными подробностями, безжалостно и привычно. А что стесняться? Валька же офисный Клоун. «Ну да, — смеется она, — цирк уехал, а я тут с вами осталась…» Ее «смешные» проблемы уже давно никто всерьез не воспринимает…

…Где та тонкая грань между Стервой, Мученицей и Клоунессой — каждый из нас вправе и должен отыскать сам. Но поверьте, ничто так не «нагружает» совесть, как необходимость кого-то жалеть через силу, и ничто так не «подсаживает» надпочечники, как избыточный адреналин в попытке отбиться от самого себя. Давайте учиться ГРАМОТНОЙ, здоровой самоиронии — не перебарщивая и никого не напрягая.

Тем более что если мы не научимся смеяться над собой, за нас это непременно сделают другие.