В Петрограде идут разговоры:
Появилась в России Дункан.
Школа танцев, концерт Айседоры.
Её танцы — то страсти вулкан.

Не юна и слегка полновата,
Необычна, азарта полна,
Вдохновением, страстью объята,
Зажигала всех танцем она.

Завораживал номер коронный:
Был в руках красный шарф — как живой:
Обвивал, а то падал, как сонный,
То горел над её головой.

И Есенина чуткую душу
Этот танец задел и потряс.
Его чувства так рвутся наружу,
Что, сняв обувь, пустился он в пляс.

Молодой, златокудрый, красивый.
«Ангел!», «чёрт!» — так сказала она.
Ну, а он — синеглазый, счастливый!
Перед взором она лишь одна!

И хоть старше она — и намного! -
Но костру их любви — полыхать…
Ей пора на гастроли, в дорогу.
Стал порою костёр затухать.

Он в Европе, чужой такой, тесной,
Вдруг почувствовал: в сердце — тоска.
Он — лишь муж Айседоры известной…
Жизнь вдруг стала скучна и мерзка.

Мысли все — о России любимой,
Только там он и свой, и Поэт —
И бранимый, и нЕповторимый.
И страны для него лучше нет!

Вновь усилились ссоры, скандалы,
Надоело в Европе гостить.
Нет друзей. Города и вокзалы.
Выпивать стал всё больше, грустить…

Разошлись их дороги — так сталось!
И любви был печальным конец.
На душе лишь тоска и усталость.
И ушёл вдруг из жизни певец.

Айседора не знала покоя…
Красный шарф злую шутку сыграл.
Разве можно придумать такое:
Этот шарф её жизнь оборвал…