Мы все скользим по краешку играя,
придуманную жизнь, а с нею роли
невинной жертвы или самурая,
как будто будут вечными гастроли.
Живём случайно. Часто слепо любим.
У бога репетиция на сцене
заброшенного старенького клуба,
где каждый обезличен, обесценен.
Вина ярмом и ярлыком — за каждым.
Плюс груз нелепых самоистязаний.
Проснуться и встряхнуться бы однажды,
плеснув в стакан кровавый мукузани,