Мне показалось, по капиллярам
холодной дрожью бежали ноты.
Под фонарями по тротуару
прошел неслышно далекий кто-то,
и плащ, подбитый, конечно, алым,
его не прятал от света улиц.
За три аккорда до фальшь-финала
мы разминулись.
Мне показалось, в сверканьи молний
метались тени сожженных писем.
Далекий кто-то едва промолвил:
«Посторонитесь». Как независим
и как небрежен глубокий голос,