Сунуть в карман котлету и выжидать, пока
нянечка отвернется или уйдет за чаем. Дальше — на черный выход, там теперь нет замка (Петя украл напильник и прибегал ночами). Дальше — бегом к сторожке, шепотом: «Я принес!» (Сторож глядит в окошко, но не мешает Пете.) И через двор несется с лаем и визгом пес, черный огромный пес, самый большой на свете! Лапы кладет на плечи, Петю сбивает с ног. (И наплевать, что будет выговор за пижаму.) Петя его целует, шепчет: «Привет, Дружок! Милый, смешной Дружок, милый, хороший самый!» Петя хохочет долго, долго, почти до слёз. Только сейчас он счастлив так, как бывает в книжках.
Дедушка-сторож смотрит: мальчик, и рядом пес. И не звонит на вахту, чтоб увели мальчишку.
Дедушка знает Петю пять с половиной лет. Знает, как долго мальчик не говорил ни слова. Что в опекунских списках петиной мамы нет — вряд ли захочет кто-то усыновить немого.
Петя у старших в драке чудом щенка отбил. Деду принес больного, грязного под рубахой…
И через год под осень мальчик заговорил. Заговорил, играя с черной большой собакой.
Петя в постель ложится. В сердце глоток тепла.
Он принесет сосиску утром Дружку на завтрак.
Он засыпает. Мама
все еще не пришла.
Мама придет за Петей.
Может быть, даже завтра.